Порт–Артур. Воспоминания участников.

Атака японцев застала малочисленный гарнизон Курганной батареи врасплох. Находившийся вблизи батареи с полуротой моряков лейтенант флота Мисников, не ожидая приказаний, по собственной инициативе, кинулся в штыки на японцев. Затем подоспели роты резерва и окончательно прогнали японцев. Штабс–капитан Швиндт записал в журнале военных действий: «После ночного штурма на скате Курганной батареи трупов японцев, что мух на бумаге с клеем».

Взорвав и заняв форты № 2 и 3 и укрепление № 3, японцы прорвали линию обороны на Восточном фронте. Вот запись штабс–капитана Швиндта в журнал военных действий 2–й нештатной батареи от 18 декабря: «В 9 часов утра большой взрыв на укреплении № 3, за которым последовал адский огонь по всему правому флангу. Через несколько минут в бреши показалась лестница и японцы по одному лезут вверх. Батарея, за неимением снарядов, стреляла по ним редчайшим огнем».

В ПЛЕНУ У ЯПОНЦЕВ

Капитуляция Порт–Артура 20 декабря явилась для гарнизона неожиданностью, т. к. готовность защитников жертвовать собой еще не иссякла, несмотря на безнадежное положение крепости. Мичман Васильев мне однажды заметил: «Мы все здесь приговорены к смертной казни». Какие–то слухи ходили за несколько дней до сдачи. Так, мой вестовой сказал мне: «Так что, ваше благородие, всем портным приказано шить японские флаги». Японцы из своих окопов бросали нам иногда прокламации. Вот одна из них с сохранением орфографии: «По причине печального приключения в другом месте светю вам сдаваится. Один командир японской армии». Печальное приключение в другом месте — очевидно, были неудачи генерала Куропаткина.

Все части Артурского гарнизона 21 декабря были собраны на равнине к юго–западу от форта № 5 и по очереди переходили через проход в проволочном заграждении, на японскую сторону. «Такая–то рота — 15 человек; такая–то рота — 11 человек, и т. д. Убыль в гарнизоне, особенно среди стрелков, была огромная. Капитан Голицинский записал в своем дневнике: «…налицо в батальоне было 47 людей при одном офицере.

Вот, что осталось от моего батальона, который 1 мая выступил из гор. Дальнего в составе тысячи человек»…

Число всех собравшихся для сдачи японцам оказалось около 23 тысяч человек, т. к. многие больные и раненые вышли из госпиталей, чтобы идти в плен со своими частями. Японцы вернули в госпиталя около двух тысяч человек, как совершенно неспособных сделать двухдневный переход до железнодорожной станции Чанлиндзы.

Слова генерала Стесселя: «Люди стали тенями» — не были пустой фразой.

Генерал–лейтенант

А. М. Юзефович

ПОСЛЕДНИЙ ПОХОД КРЕЙСЕРА «НОВИК»

Адмирал Витгефт убит. В командование эскадрой вступает адмирал князь Ухтомский. В это время на «Аскольде» адмирал Рейценштейн, как командующий отрядом крейсеров, поднимает сигнал: «Следовать за мной». За ним последовательно ложатся: крейсера «Новик», «Паллада» и «Диана» и дивизион миноносцев («французов»). «Аскольд» развивает полный ход. Эту скорость выдерживает только «Новик». Остальные сильно отстают. Японские крейсера ложатся параллельным курсом с нами, слева четыре крейсера, справа — три. Задача, определенная: вырваться из окружения. Бой в полном разгаре. Вот–вот как будто выходим, но вдруг правая машина «Новика» сдала: загорелись подшипники.

Неприятель настигает нас, но, решив очевидно, что мы покончены, погнался за «Аскольдом». Мы малым ходом начали отходить вправо, и вскоре скрылись в темноте, взяв курс на Киау–Чау (Центау). Войдя в форт, командир пригласил нас на военный совет, на котором все единогласно поддержали командира: не разоружаться, а следовать во Владивосток, но для прорыва через Цусимский пролив у нас из–за изношенности машин не было достаточной скорости, и решено было идти кругом Японии. От немцев мы получили уголь и всё для нас необходимое, и около 4 час. утра покинули гостеприимный порт. Через семь дней мы счастливо достигли Мац–Мая, как поворотного пункта к заливу Анива (Сахалин). Туман покровительствовал нам. При огибании мыса он, однако, рассеялся, и мы на берегу увидели станцию неприятельского беспроволочного телеграфа.