Портфель капитана Румба

Переулок был извилистый, но не длинный. И скоро Генчик увидел старый двухэтажный дом из бурого кирпича. А рядом с ним — забор, а в заборе — дыру. Он с разбега сунулся в эту дыру, а в спину его опять подтолкнул сырой ветер. И Генчику открылось неласковое серое озеро с пенными гребешками.

Между забором и берегом был пустырь, на дальнем краю его Генчик увидел тех, кого искал.

Круглый, Буся, Гоха и Миха о чем-то спорили. Выражаясь по-современному, «базарили». Буся разок замахнулся кулаком, Гоха и Миха наскакивали друг на друга по-петушиному. Потом замолчали. Увидели Генчика. Уставились, пооткрывали рты.

Генчик остановился в трех шагах. Ветер опять сильно трепал его рубашку.

— Глянь-ка, парни, кто возник… — проговорил наконец Круглый.

— Его нам только не хватало, — отозвался Буся. Без особого удивления. И, кажется, без злости. Он кутался в прозрачную накидку с капюшоном.

Гоха (или Миха) сумрачно спросил:

— Чё приперся? — но тоже без большой сердитости.

Может, они решили, что он пришел проситься в их компанию?

Генчик громко и отчетливо сказал:

— Мне надо Бычка! — И обнял себя за плечи, чтобы не дрожать.

— Ну а мы-то при чем? — отозвался Круглый. И надулся. — Он еще позавчерась отвалил куда-то…

— А где он живет?

— Мы тебе кто? Адресное бюро? — сказал Буся.

— Иди отсюда… — посоветовали вместе Гоха и Миха. По-чему-то с унылостью. А Круглый объяснил:

— Черт его знает, где живет. Он недавно тут начал ошиваться. Где-то на Урюпинском спуске обитает. С папой-алко-голиком… И сам такой же недоделанный…

— Да он в тыщу раз доделанней тебя! — взвился Буся. — Уж он-то Шкурика не оставил бы!

— А я-то чё! Клетка была под дерюгой, я думал, он там! А Гоха-Миха куда глядели, паразиты!

Генчик только сейчас обратил внимание: пустая клетка Шкурика валяется тут на боку. И словно дернули его за язык:

— Где вы его оставили?

— А чё? Опять боишься? — хмыкнул Круглый. Но Буся вдарил по нему злым взглядом, а Генчику сказал:

— Вон там, на Горбунце…

Горбунец был крошечный островок, едва видимый за гребешками волн. Он был плоский, несмотря на «горбатое» название.

Буся — он то ли ощутил что-то вроде симпатии к Генчику, то ли решил еще раз досадить виновнику злым своим рассказом:

— Мы там раков ловили, пока не задуло. Начали сматываться. Я этому круглому придурку говорю: «Возьми Шкурика в лодку», а он, зараза, пустую клетку… А Шкурик за камнями остался привязанный… Как дождь разойдется, уровень подымется, потому что плотина закрыта аж до августа. Горбунец — весь под воду, и капут шкыдленку… Ладно хоть клетка осталась…

— А почему не сплаваете за ним? Вон же лодка!

Круглый опять хмыкнул и поежился. Он теперь вовсе не выглядел главным. А Буся зло плюнул:

— Ни фига себе, «сплаваете»! В такой-то свистодуй!

— По ветру же! Он же быстро донесет!

Широкая плоскодонка болталась на отмели — была привязана к торчащему из песка столбу. Она была не просто лодка, а парусник: с шестом вместо мачты, с привязанной к поперечине широкой мешковиной. Сейчас мешковина была собрана в гармошку, но Генчик видел: дерни за шнур, и парус тут же распутается.

— Туда-то по ветру! — плаксиво сказал Гоха (или Ми-ха). — А обратно как? Один раз и то еле выгребли. Она к тому же течет, подлюга…

— А зачем обратно? — Генчик сам не понимал, с какой целью спорит. Хотя нет, понимал: представил, как жмется в траве под дождем вымокший крысенок… Ну и пусть жмется! Так ему и надо, гаденышу… И все же Генчик сказал угрюмо: — С Горбунца можно на тот берег, он же там рядом.

— Ага! — взъелся Буся. Чересчур зло. — А потом вокруг озера пилить обратно, под дождем, да?.. Черт с ним, проще нового поймать да выучить. Они легко дрессируются…

— Ты, что ли, совсем сволочь? — тихо удивился Генчик. И перестал дрожать.

Конечно, они могли сейчас кинуться и раскатать его в блин. Не кинулись. Только захлопали глазами. А Буся заулыбался издевательски. Сверхиздевательски:

— Ты чего вдруг так полюбил этого шкыдленыша?

— Я не полюбил. Но он же… живой.

— А ты про это помнил, когда стрелял?

— Но я же… не в своего. Я его ненавидел! А ты… Он же твой! Ручной.

Буся зевнул.

— Вот именно, что мой. Что хочу, то и делаю, не твоя забота, птенчик… Если ты такой любитель животных, плыви и выручай…

Это он, конечно, так просто брякнул. Точно знал, что никуда этот хлюпик в «горошистой» рубашке не сунется. В такую-то ветрягу и волну! Даже и к лодке-то не подойдет.

А Генчику на миг стало жарко. И ветер в ушах загудел ровно и зовуще. Словно это был океанский ветер.

Может быть, именно так гудели зюйд-весты и норд-весты в снастях бригантины капитана Сундуккера…

Недруги смотрели на Генчика не двигаясь. У него защипало в глазах от горячего злорадства: ага, не можете, гады! Это вам не вчетвером мучить одного!..

Да нет, не в том дело. Просто если где-то жмется от холода близкой гибели живой комок, кто-то же должен…

«Он же прирученный. Он думает — придут и спасут…»