Портфель капитана Румба

— Пластинка-то не склеилась, да? — неловко сказал Генчик. — Там не хватает кусочка.

— Он принес другую, такую же. Из коллекции деда, — объяснила Зоя Ипполитовна. Однако уже без прежней бодрости. Устало.

— А чего вы… так? — тут же встревожился Генчик.

— Как «так»?

— Ну… вдруг в печали увязли.

— Ничуть не бывало…

— Только не отпирайтесь! Я же ваш характер знаю!

Руська — тот характера Зои Ипполитовны еще не знал. Но

и он почуял неладное. Встревоженно завертел головой на тонкой шее. Даже Варвара перестала мыть себя за ухом и притихла в углу у плиты.

— Что случилось? Говорите, — строго потребовал Генчик.

— Ничего не случилось, уверяю тебя. Просто… перепад настроения, так это, кажется, называется.

— А почему он не в ту сторону, этот перепад? Радоваться надо, что внук нашелся…

— Я радуюсь. Разумеется… А грустно оттого, что жизнь такая короткая. И Руськиного дедушки уже нет…

— Но зато Руська — вот он, — не очень уверенно возразил Генчик.

— Конечно, конечно… Поставь-ка, Бубенчик, чайник. Я распечатаю банку с вишневым вареньем.

Но Генчик видел, что печаль не оставляет Зою Ипполитовну. И чтобы отвлечь ее от грустных мыслей, с нарочитым интересом спохватился:

— А где пластинка? Можно посмотреть?

— Вот там, на столе…

Генчик достал пластинку из конверта. Она была в точности как та, разбившаяся. Генчик дохнул на нее — туманное облачко на миг легло на тонкие бороздки.

Генчик опять подивился тому, что этот асфальтовый блин может хранить в себе живой голос.

Если может сохраняться голос, значит, и дух человека может…

— Зоя Ипполитовна! Я зря тогда наболтал… про это…

— Про что?

— Ну… что капитана Сундуккера не было на свете…

— Но, Бубенчик… ты ведь был прав.

— Нет, не прав! Если его не было, откуда взялся дух? Тогда, ночью…

Зоя Ипполитовна дребезжаще засмеялась.

— Ох, голубчик… Это старая игра. Вертушка в таких случаях чаще всего останавливается на буквах, которых ждут… возможно, я жульничала, сама того не желая. Ты уж прости старуху.

— Нет, не прощу! Это вы не тогда, а сейчас… жульничаете! Сами того не желая…

Она не рассердилась. Помолчала и спросила серьезно:

— Ты как думаешь?

— Да. И вы тоже…

Руська, конечно, ничего не понимал. По-прежнему вертел головой. Тревожно смотрел то на Генчика, то на Зою Ипполитовну.

Она поправила очки, встряхнулась и деловито предложила:

— Оставим капитанскую тему. Все равно теперь это не имеет значения.

— Почему? — Генчик слегка ощетинился.

— Посуди сам. Кому все это надо? Я старая, протяну недолго. Скоро мне… вслед за Ревчиком.

Руська сердито вскинулся:

— Дедушка умер не от старости! Он простудился на подледной рыбалке!

— Ну, все равно. Время — оно ведь безжалостно. И чем больше человеку лет, тем оно быстрее… Помру, и дом этот сроют. Кому нужна развалюха? Ни дочерям, ни городскому хозяйству… Ну, имущество я, конечно, поделю между вами. Одному — портрет, другому — модель. И всякие другие вещи… Но все это будет уже не то. Дома, где обитал дух капитана Сундуккера, не станет… Кстати, я надеюсь, что вы не рассоритесь при дележе наследства. А?

Генчик и Руська переглянулись. Стало им обоим ужасно неловко. И Генчик рассердился. На Зою Ипполитовну.

— Как вам не стыдно!

— Голубчик! Умирать — это разве стыдно?

— Ну… во-первых, вы еще не умерли!

— И не вздумайте, — шепотом предупредил Руська.

— А во-вторых… — Генчик решительно уперся кулаками в бока. — Пусть все навсегда останется как есть! На самые долгие годы!

— Милый мой! Да кому все это нужно!

— Нужно!.. Можно повесить доску! Ме-мо-ри-аль-ную! Что здесь бывал знаменитый капитан Сундуккер и хранятся его многие вещи!

— И люди станут смеяться: чем же он знаменит? Тем, что его не было на свете?

— Мало ли кого не было! Шерлока Холмса тоже не было, а в Лондоне есть его музей!

— Голубчик мой! Холмса знают миллионы людей! Это всемирно известный литературный персонаж!

— А вы сделайте, чтобы капитан тоже стал известный! Всемирно! Напишите про него книгу!.. Вы же все про него знаете, надо только записать!

Зоя Ипполитовна пригорюнилась пуще прежнего:

— Думаешь, я об этом не мечтала? Столько бумаги извела, пыталась что-то изложить по-писательски. Но одно дело сочинять в юности глупые стихи, а другое — настоящую книгу. Здесь нужен профессионал. Крепкий литературный талант.

— Ну, тогда… тогда будет вам талант! Он есть! Я приведу! Это знаете кто? Петя Кубриков! Он не только спасатель, у него всегда это… литературное вдохновение!

Генчик сам разгорелся вдохновением от столь счастливой мысли.

— У него уже несколько рассказов в газетах напечатано! А сейчас он большую повесть пишет, про любовь. «Красавица номер шесть» называется… А когда узнает, что нужен роман про капитана, все бросит, сразу же возьмется за него!

— Н-ну… не знаю даже… Вообще-то, конечно, это мысль… — Зоя Ипполитовна неуверенно двигала по носу очки. — Но… согласится ли этот Петя?

— Да он обалдеет от счастья! Он же сам в душе капитан! Он напишет!

— Это было бы чудо… Хотя в последнее время чудеса не редкость… — И Зоя Ипполитовна посмотрела на Руську.