Портфель капитана Румба

С Лешей тоже разговаривали по-приятельски, как со знакомым. И никто не смотрел косо, не спрашивал: откуда, мол, такой и зачем появился. А когда узнали, что это и есть Леша Пеночкин, совсем обрадовались. Маленький белобрысый Андрюшка де Вулканолла (по прозвищу Вулканчик) даже сказал:

— Ну, сейчас жизнь пойдет веселее.

— Ой, надо ведь представить Лешу его величеству! — вспомнил Ростик.

Но ему наперебой объяснили, что уже не успеть, перерыв кончается.

Леша и Ростик узнали, что до перерыва прошли все предварительные бои, в которых было «много шума и треска, но мало уменья». Король раздал медали: победившим — серебряные, в награду, а побежденным — бронзовые, в утешение. А два самых лихих бойца сейчас встретятся в финальном рыцарском поединке, чтобы завоевать право выпить порцию знаменитого астралийского вина из хрустального королевского кубка.

Одним из бойцов оказался министр внешней охраны Аугусто-Негусто дон Сеял де Мамалыг. Он победил в недавнем поединке начальника королевской кухни Бумбура Голодного. Соперником маркиза стал барон Виття фон Люмпо-Лампо, которому удалось выиграть бой с министром финансов по имени Монья ля Порт де Монэ. Говорят, что Монья ля Порт долго ругался и упрекал судей в несправедливости, но от повторного боя отказался. Заявил: «Это надо же послушать, что они мне предлагают, эти придурки. Меня мама не роняла с главной городской башни, как некоторых…»

— Ты за кого будешь болеть в финале? — спросил Ростика Леша, заражаясь турнирным азартом.

Ростик досадливо сморщил нос:

— А! Один другого стоит. Оба вредные. Аугусто-Негус-то — лучший друг Его Етугоро. А Виття — тот просто тюфяк. Даже непонятно, как он выиграл у Моньи… Монью жалко, он хороший. Иногда раздает ребятам мелочь на мороженое, хотя и жалуется, что в казне ничего не осталось… А еще учит какту-сят карточным фокусам…

Трубачи-кактусята перед королевской трибуной заиграли на своих длинных сверкающих трубах. Красиво так. Весь народ сразу притих. На трибуне появился толстый дядька в пудреном парике, в атласном белом камзоле и с длинным жезлом.

— Это король? — прошептал Леша.

— Что ты! Это це-ре-мо-ний-мейстер. Его зовут Туто Рюмбокало. Сейчас объявлять будет…

Туто Рюмбокало трижды грохнул о ступень жезлом и зычно, на весь стадион возгласил:

— Его величество Револьверо… э, то есть Респектабо Первый!

Публика зааплодировала. А Леша слегка испугался за церемониймейстера:

— Ему не попадет за то, что королевское имя перепутал?

— Да не-е… — махнул рукой Ростик. — Он всю жизнь так. Все уже привыкли.

— И король его не увольняет?

— Что ты! Этот Рюмбокало при дворе уже тридцать лет и всегда путает. Получается, что традиция. Король даже веселится от этого… Вот он, король-то…

Его величество был рослый, в меру упитанный мужчина. В общем, респектабельный. А кроме этого, ничем не примечательный. Разве что белым мундиром с эполетами и белой же фуражкой, похожей на капитанскую. Впрочем, издалека не разберешь.

Респектабо Первый помахал фуражкой публике и сел. Туто Рюмбокало опять сотряс трибуну тройным ударом и объявил:

— Начинается последний и самый главный поединок! За право выпить из королевского кубка, а также за своих прекрасных дам будут биться доблестные рыцари маркиз Аугус-то-Негусто дон Сеял де Мамалыга и барон Виття фон Люмпо-Лампо де Лучина!

ФИНАЛЬНЫЙ БОЙ

Опять заиграли трубачи.

И рыцари с разных сторон выехали на зеленый ковер стадиона.

Леша глянул на рыцарей и замигал от удивления. Потом фыркнул. Он думал, что и вся публика поляжет от хохота. Потому что рыцари ехали — будто клоуны в цирке. Не на лошадях, а… ну просто смех сказать на чем! Тощий, как Дон Кихот, Аугусто-Негусто, брякая латами, крутил педали большого трехколесного велосипеда. А маленький круглый Люмпо-Лампо восседал на сооружении, которое напоминало тощую лошадь, но весьма отдаленно… Нет, это и правда была лошадь! Только не настоящая, а из некрашеного дерева. Видимо, с каким-то механизмом внутри. Она мотала грубо отесанной головой и бодро перебирала задними ногами. А передних ног не было! Вместо них — что-то вроде большущей велосипедной вилки с колесом от телеги. Колесо вихлялось, и всадник неуверенно ерзал в седле.

Смеха, однако, не было. Видимо, здесь привыкли к таким зрелищам.

— А почему они не на конях? — разочарованно спросил Леша.

— На конях запрещено, — объяснил Ростик. — Давным-давно на турнире у одного рыцаря ранили лошадь, и Орест Редькин, когда узнал, сказал тогдашнему королю: «Пускай рыцари сами калечатся, если им охота, а лошадей надо жалеть». Ну, вот с тех пор так и ездят — кто на чем…

Леша еще хотел спросить, что за странная лошадь у барона фон Люмпо-Лампа, но тут король опять махнул фуражкой. Третий раз проиграли сигнал трубачи, рыцари наклонили длинные копья, подняли щиты с пестрыми гербами и помчались друг на друга. Аугусто-Негусто сильно раскрутил педали, потом растопырил ноги в острых железных башмаках и дальше катил по инерции. Деревянный конь барона взлягивал на бегу, и седока встряхивало.