Портфолио в багровых тонах

Ладонь коснулась спинки, и Ника чуть не закричала от радости, дело в том, что от счастья горло перехватило, крик не смог прорваться. Сразу появилась уверенность, и она подумала: «Ну, теперь я тебе покажу!..» Рывок — и Ника схватилась за спинку канапе, одним движением развернула диван, очутившись за ним. Теперь она отчетливо услышала быстрые шаги по направлению к ней. Еще чуть-чуть подпустить… Можно!

Собрав все силы, Ника толкнула диван вперед. Получилось! Он врезался в злоумышленника… Ника больше не прислушивалась к грохоту, сопению, а рванула наискосок — там свободное пространство, всего шагов пять… затем нужно повернуться и — прямо… Жаль, не побежишь, врезаться можно… Ника шарила по воздуху обеими руками… Вот он — выход. Еще несколько шагов… Дверь открыта… Коридор!

— Куда же мне, куда?.. — задыхаясь от перенапряжения, произнесла Ника шепотом. И вдруг заметила в конце коридора проблеск, там лестница. Не свет, а именно проблеск, довольно тусклый, шел он снизу и как бы двигался… Это фонарик! Там кто-то есть. Ника побежала в конец коридора, закричав севшим от страха голосом:

— Я здесь!.. Помогите!.. Сюда!..

* * *

— Не приехал, да. Причина была: на хвосте пассажир сидел, ты понял? Я не хотел рисковать…

Слушая Глеба по телефону, Слава поднял глаза на вошедшую в комнату Карину, улыбнулся, потому что приятно толкнулось сердце. Он понимал беспокойство друга, оставшегося один на один с собой, старикан не в счет, он сам себе приятный, в компаниях не нуждается. А на звонки Слава не отвечал из-за Коня. Пробыли в больнице несколько часов, стоило кому-нибудь позвонить, ищейка тут как тут, поэтому Калинин отключался, не взглянув на дисплей, когда звонил Глеб. А чего на него смотреть? В контактах всего две записи — старикана и Глеба, обе обозначены цифрами 1 и 2, мелодию поставил разную. А потом… О, потом пресловутая личная жизнь заставила забыть вообще обо всем, а сейчас пришлось оправдываться:

— Поверь, я не мог говорить… Нет, не по телефону. Выжду день-два и приеду. А ты ищи… Слушай, все нормально. Встретимся завтра часиков в пять в кафе, ну, ты помнишь… Я же должен и работать теперь за нас двоих. Все, пока.

— Это был Глеб? — поинтересовалась Карина, ставя на стол поднос с пиалой, пузырьками и ватой. Смочив тампон в пиале, она присела на диван и приложила его к раненой губе Славы. — Ты сказал ему о брате?

— Зачем? Чтобы добавить лишних переживаний? К тому же Валерка в норме, не считая сотрясения. Ой!.. — дернулся он от боли. — Чем это ты меня?..

— Лежи, лежи. Это раствор перекиси, она не жжет, просто я немного задела рану. Постоянно ношу с собой пузырек на всякий случай. Сейчас прижжем ранку марганцем… Это все, что нашлось в твоей аптечке. Даже аспирина нет.

— Я не собираюсь болеть еще лет тридцать.

Конечно, можно потерпеть, тем более почти не больно, губа разболелась после активных поцелуев со всеми вытекающими последствиями.

— Вот негодяй, рассек губу… — пожалела Карина Славу.

— Бил, скотина, по старинке: кастетом.

— Что теперь им будет?

— Братцу Дины и компании? Думаю, за групповое нападение… двойное, кстати, дадут… м… много. Но папа Дины позаботится о единственном сыне, в этом смысле Глебу не повезло.

— Что ты имеешь в виду.

— Папа постарается купить Фемиду со всеми потрохами. Тебе идет моя футболка. Как платье.

— Брюнеткам идет красный цвет. Ну вот, сделано. Можешь расслабиться.

Карина хотела встать, но он поймал ее за руку и потянул на себя. Рассмеявшись, она кинула тампон на стол (не попала, он упал на пол) и улеглась, положив голову на плечо Славы. М-да, история: когда Глебу крупно не повезло (не проходило ощущение, что судьба на нем отыгралась за всех удачливых красавцев), Слава в то же самое время поймал свою птицу счастья. И чувствовал некоторую вину…

— Мне, честно скажу, Дина не нравилась.

— Почему? — заинтересовалась Карина. — Она очень красивая.

— Красота еще не повод спать с женщиной. Нам привили плохую привычку — не вмешиваться в чужую жизнь. А если это друг — как быть, промолчать? Я теперь жалею, что не вмешался, надо было выложить Глебу свои впечатления.

— А что не так в ней было?

— Высокомерие. Убогость ума. Ну, высокомерие и убогость ума понятия взаимосвязанные, человек умный не будет возносить себя до небес. Но в ней еще и жлобство присутствовало, знаешь, она из этих — весь мир для меня, а вы, случайные попутчики, держитесь подальше, я вами брезгую. Говорить с ней вообще не о чем, она дура в кубе. Однажды попал я в кофейню с ней, мы там Глеба ждали, видела бы ты, как она официанта унижала — на его месте я бы убил ее. Познакомившись с братцем, я понял, что это у них семейное.