Портрет

На этот раз Рок замолчал надолго. Я бросила взгляд на часы — половина двенадцатого. Значит, здесь я уже три часа. Интересно, Мартин позвонила в полицию, или Альберто ее отговорил? Я обещала позвонить ей, но до сих пор не понимала, чем все кончится. Понятно, что месье Моро — бандит. Причем, бандит влиятельный, очень богатый и жестокий. Кто его таким сделал — смерть брата или тяжелая жизнь? Неизвестно. Мне от этого не легче. Но почему-то я не опасалась за свою жизнь. Возможно, эту уверенность мне дал он сам. Его жадный, восхищенный взгляд. Так смотрят на что-то ценное, дорогое, на то, что боятся потерять.

— Я быстро поднялся наверх, — произнес Рок хрипло. — Я был жесток и умен. А благодаря щуплому телосложению, даже в четырнадцать лет мне давали не больше десяти. Я мог прикидываться ребенком, если нужно, мог убивать, пытать, хладнокровно и безжалостно.

Я поежилась от его слов и неосознанно глотнула из стакана. Поперхнулась и закашлялась, но приятное тепло разлилось внутри. Защипало кончики пальцев. А коньяк, оказывается, недурен. Не такой вкусный, как шампанское, немного горчит, но эффект гораздо интереснее. Я до сих пор не могла привыкнуть к ощущениям тела к тому или иному раздражителю. Радовалась и удивлялась, когда испытывала что-то новое. А сколько еще всего неопробованного? Нет, я не хочу умирать. Я только-только начала жить.

В голове зашумело с непривычки. Старичок становился все приветливее и дружелюбнее.

— Я не мог простить барону смерть своего брата. Поэтому, вскоре, как только набрался сил и опыта, ночью пробрался в дом и перерезал ему горло, когда он спал.

Я удивленно подняла брови. При чем здесь барон? Разве он убил его брата? Моро же сам влез в его дом.

— Да-да, — криво ухмыльнулся старикан, его глаза хищно блестели, — зарезал, как свинью. И никаких угрызений совести не испытал, что исподтишка. Я не благородный рыцарь, — добавил он самодовольно. — Когда нужно убить, я убиваю без колебаний и с наименьшим количеством проблем.

Нелогичность рассуждения старика говорила о том, что лучше с ним не спорить. Себе дороже. И пусть я не разбиралась в психологии, но интуитивно понимала, что с головой у бандита не в порядке. Он сумасшедший?

— Глупостью было прикончить барона и ничего не взять из его ценностей. Я знал, где находится сейф. В спальне, за картиной. Пока он хрипел и истекал кровью, я вскрыл тайник. Забрал золото, облигации, кое-какие бумаги. Еще в сейфе был кусок полотна. Картина без рамы. Небольшая, размером десять на пять дюймов. Мне некогда было вглядываться, что на ней нарисовано. Я сгреб и ее в рюкзак, и по-тихому свалил из дома. Если картина была в сейфе, значит, представляла большую ценность, иначе, как и все, висела бы на стене.

«Вот где истинная причина убийства барона, — подумала я, — не смерть брата, а сейф, полный золота. Гораздо ближе к истине». Рассказ захватил меня. Спать не хотелось. Я всегда старалась ложиться в одно и то же время, в одиннадцать часов. Правила модельного бизнеса были строги — всегда высыпаться и на съемках быть бодрой и полной сил. Но почему-то во мне крепла уверенность — после сегодняшнего вечера моя жизнь пойдет по другим правилам. По правилам этого жуткого старикана.

— Я решил на некоторое время уехать из Парижа, пока не уляжется шумиха, и банда барона не перестанет искать убийцу, — продолжал Рок, — с сумкой, набитой золотом и драгоценностями, я чувствовал себя королем. Но быстро понял, что не смогу продать ничего из богатства, чтобы не привлечь внимание. Я шел пешком, через полуразрушенные города и деревни, на юг. Передвигался ночью, воровал еду, иногда и голодал. Однажды я все же решил заглянуть в рюкзак и поискать что-нибудь простенькое, чтобы продать. Впереди был Орлеан. Рука наткнулась на холст. Я вытащил его и принялся рассматривать в свете костра. Тогда я слабо разбирался в живописи. Не смог бы отличить полотно четырнадцатого века от девятнадцатого. Я смотрел на него и думал, что в нем такого ценного? Маленькое, темное. Единственным светлым пятном на картине был край стола с нарисованной едой. Жареная куропатка, гроздь винограда, яблоко. Мне так сильно хотелось есть, что я чуть не захлебнулся слюной. Я смотрел на яблоко, почти ощущая его свежий сочный вкус во рту, и вдруг оно упало мне на колени.

Рок прикрыл глаза и замолчал. Я в немом изумлении уставилась на умиротворенное худое лицо. У него получилось оживить фрукт?