Портрет без сходства. Владимир Набоков в письмах и дневниках современников

б) Человек вообще не обязательно изначально приличен. Я знаю, ты ответишь, что книга представляет собой исследование эксцентричного и редкого типа извращения. Придерживайся автор этого и трактуй именно так, во всех иных отношениях считая своего героя нормальным и мужественным, хотя, возможно, сверхсексуальным человеком, внезапно обнаружившим себя непреодолимо прельщенным своей юной падчерицей, роман обладал бы большей трагической убедительностью. Но это совсем не так, ибо он постоянно описывает свои чувства к другим «нимфеткам», а что шокирует меня более всего, так это его предположение насчет предполагаемой Лолитиной дочки и даже внучки, которые могут в будущем заменить Лолиту. Это кажется мне смакованием циничного порока.

Думается, что именно это всецело разрушило тему, которая могла бы стать в книге центральной: подлинную, хотя, по нашим соображениям, отталкивающую страсть героя к Лолите, изобличив его в обыкновенной плотской похоти, не поддержанной ни малейшим стремлением к постоянной привязанности. При всей возвышенности его страсти к девочке, он не мог не задаваться вопросом, как избавиться от нее, когда она перестанет быть «нимфеткой».

А тут еще и физиологические подробности – похотливые описания вкупе с соответствующими намеками – которые (на мой, во всяком случае, взгляд) отвратительны.

в) Что до литературной ценности, мне известно, некоторые критики считают ее весьма высокой. Я же не нашла там ничего, кроме одного-двух пассажей, вроде таких, как отчет о перемещениях героев по Америке. Но разве по одному этому можно судить о стиле? Не знаю, на каком языке был написан оригинал и не в «Олимпии» ли его перевели на язык, который даже не американский и тем более не качественный английский. Вероятно, вы ответите, что можете дать вещь в лучшем переводе.

Из сказанного мною должно быть ясно, насколько предосудительной я считаю вашу настойчивость в деле издания «Лолиты». Книга нанесет тебе непоправимый урон в Борнмуте, в будущем вы потеряете клиентуру, к тому же вся эта история несомненно запятнает чистое имя издательства «Уэйденфельд и Николсон».

(Пер. А. Спаль)

Гарольд Николсон – Джорджу Уэйденфельду,

30 декабря 1958

Пишу Вам насчет «Лолиты», которую мы с Витой только что прочли. Мы не считаем, что ее литературные достоинства в любом случае оправдывают непристойность, пронизывающую всю книгу. Только один из миллиона способен понять, что она представляет собой высоконравственную или назидательную историю или все, что угодно, только не «растление» в терминах «Доклада о непристойных публикациях». Основной массе читательской публики книга покажется непристойным смакованием худшего вида извращения – порока, при котором крайняя степень разврата сталкивается с чистейшей невинностью. Она повсеместно вызовет осуждение, а Вашему издательскому дому создаст репутацию не смелого и «передового» издательства, а фирмы, специализирующейся на непристойных книжках. Вы можете счесть это проявлением консервативного пуританства части публики, но читатели в большинстве своем – пуритане, и нет извращения, которое преисполнило бы их большим ужасом, нежели то, что с таким смаком описывается в «Лолите».

Гарольд Николсон

Найджел Николсон – Виктории Сэквилл-Уэст,

31 декабря 1958

Большое тебе спасибо за письмо о «Лолите». Весьма любезно с твоей стороны, что ты так сильно обеспокоена и столь твердо предостерегаешь меня. Сердечно тебе благодарен.

Я согласен, что Гумберт Гумберт ужасный человек – ужасный в продолжение всей книги. Но это и стало одним из аргументов в пользу публикации. Читатель никогда не примет его сторону. Будь он пристойный человек, другой пристойный человек мог бы решить, что любовь к нимфеткам – несчастье, а не позорное прегрешение. А так это внушает неприятие. Не думаю, что ты всерьез полагаешь, будто книга об аморальной персоне обязательно и сама аморальна. Некоторые из величайших трагедий в литературе, такие, к примеру, как «Агамемнон», имеют дело с ужасными людьми и ужасными пороками. Таким образом, «развращение» воистину неверное слово. «Лолита» не развращает никого, кроме уже развращенных. Да, книга может вызвать шок и отвращение к подобным людям, и я думаю, что это основательный повод для возражения против публикации. Считаю, что твое возражение весьма существенно. И хотя даже закон не разрешает обвинять издателя в «развращении», твои доводы есть нечто такое, к чему каждый издатель должен, очевидно, отнестись с большим вниманием.