Портрет без сходства. Владимир Набоков в письмах и дневниках современников

Хайман Стенли Эдгар (1919—1970) – американский критик и литературовед, автор нескольких статей о набоковском творчестве. Одна из них, рецензия на английский перевод «Дара» (Nabokov’s Gift // New Leader. 1963. Vol. XLVI. October 14. Р. 21), вызвала ряд нареканий со стороны Набокова. В письме Хайману от 15 декабря 1963 г. Вера Набокова от имени писателя вежливо, но твердо заявила критику: «…мой муж не страдал эдиповым комплексом, мать Федора это не его мать, Зина нисколько не похожа на меня, так как моему мужу хватает вкуса, чтобы не вставлять в свои романы жену …. И конечно же, абсурдно приравнивать Кончеева к Ходасевичу, человеку гораздо более старшему, чья репутация утвердилась еще до революции» (SL. Р. 351). Гораздо более высокую оценку получила хаймановская статья о романах «Приглашение на казнь» и «Под знаком незаконнорожденных», которая была опубликована в юбилейном сборнике, посвященном семидесятилетию писателя (The Handle: «Invitation to a Beheading» and «Bend Sinister» // Triquarterly. 1970. № 17. P. 60—71): в своих «Юбилейных заметках» Набоков счел ее «первоклассной» (цит. по:

Набоков о Набокове. С. 590).

Поводом для стычки, описанной в письме Уилсона, стала статья Хаймана, посвященная тогдашней американской критике (The Critic as Narcissus // Accent. 1948. № 8 (Spring). P. 187—191); в ней Хайман обвинял многих критиков в чрезмерной субъективности, приводящей к подмене интенций автора домыслами интерпретатора, и в качестве яркого примера подобной подмены приводил «Николая Гоголя» «сюрреалиста» и «цариста-либерала» Владимира Набокова.

Михайлов

Павел Александрович (1878—1962) – юрист, в эмиграции – антиквар, близкий знакомый И.А. Бунина.

…дикая брехня про меня – будто я затащил его в какой-то ресторан… – Встреча с Буниным, описанная в набоковских воспоминаниях, на самом деле имела место, что подтверждается, в частности, письмом Набокова, посланным жене 30 января 1936 г.: «… C Gare du Nord [Северного вокзала (фр.)] я поехал на аvеnuе dе Vеrsailles посредством метро, так что прибыл с моими постепенно каменевшими и мрачневшими чемоданами в полном изнеможении. … Здесь мне дали очаровательную комнату в прекрасной квартире. … Только я начал раскладываться – было около половины восьмого, – явился в нос говорящий Бунин и, несмотря на ужасное мое сопротивление, “потащил обедать” к Корнилову – ресторан такой. Сначала у нас совершенно не клеился разговор, – кажется, главным образом, из-за меня, – я был устал и зол – меня раздражало всё, – и его манера заказывать рябчика, и каждая интонация, и похабные шуточки, и нарочитое подобострастие лакеев,– так что он потом Алданову жаловался, что я все время думал о другом. Я так сердился (что с ним поехал обедать), как не сердился давно, но к концу и потом когда вышли на улицу, вдруг там и сям стали вспыхивать искры взаимности, и когда пришли в Кафе Мюра, где нас ждал толстый Алданов, было совсем весело. Там же я мельком повидался с Ходасевичем, очень пожелтевшим; Бунин его ненавидит …. Алданов сказал, что когда Бунин и я говорим между собой и смотрим друг на друга, чувствуется, что все время работают два кинематографических аппарата. Очень мне хорошо рассказывал Иван Алексеевич, как он был женат в Одессе, как сын у него шестилетний умер. Утверждает, что облик – переносный – “Мити Шаховского” (отца Иоанна) дал ему толчок для написания “Митиной любви”. Утверждает, что – ну, впрочем, это лучше расскажу устно. После кафе мы втроем ужинали у Алданова, так что я лег поздно, и спал неважно – из-за вина» (цит. по:

С Двух берегов. С. 176—177).

С. 64 Варшавский

Владимир Сергеевич (1906—1978) – писатель, мемуарист; будучи сотрудником парижского журнала «Числа», был втянут в литературную войну против Набокова, которую вели адепты «парижской ноты», писатели-монпарнасцы, вдохновляемые Георгием Адамовичем и Георгием Ивановым (подробнее об этом см.: Мельников Н. «До последней капли чернил…»: Владимир Набоков и «Числа» // Литературное обозрение. 1996. № 2. С. 73—82). Его перу принадлежит отрицательная рецензия на роман «Подвиг», в которой набоковское произведение объявлялось «очень талантливой, но малосерьезной книгой» (Числа. 1933. № 7/8. С. 266; перепеч. в: Классик без ретуши. С. 95—96). К чести Варшавского, уже к середине 1930-х гг. он пересмотрел свое отношение к творчеству Набокова. В итоговой книге «Незамеченное поколение» (Нью-Йорк, 1956), развивая основные положения своей довоенной статьи «О прозе “младших” эмигрантских писателей» (1936), он предложил глубокое социально-философское прочтение «Приглашения на казнь». Связывая проблематику романа с духом «незамеченного поколения» эмигрантских писателей, Варшавский оценил набоковскую прозу как «единственную, блистательную и удивительную удачу “молодой” эмиграции» (Указ. соч. С. 214).