Портрет Невидимого

В отдел по культуре, Шпандау,

Берлин

Дорогой господин Формбек,

Рад слышать, что Вы задумали организовать в цитадели Шпандау праздник Гарри Поттера. Хорошо, что такое «привидение» своим присутствием оживит для детей старую крепость. О Бергамо я Вам обязательно напишу подробно, но несколько позже. Сейчас скажу только, что, неожиданно для меня, выставка имела грандиозный успех. Поэтому было бы хорошо, как мы с Вами запланировали, показать ее и в Берлине, в феврале.

[304]Сводчатые помещения крепости на Шпрее идеально соответствуют моей концепции освещения картин. Я заранее радуюсь нашей с Вами совместной работе. В приложении Вы найдете фотографии выставки 1997 года, приуроченной к открытию Мюнхенского литературхауза. Из-за отсутствия персонала я тогда сам проверял входные билеты. Пока прощаюсь с Вами. С наилучшими пожеланиями…

Более важным показалось мне второе письмо — попытка предотвратить катастрофу.

Дорогой господин Роттенмайр,

Ответственность, связанная с финансированием выставки в Бергамо, лежит исключительно на мне, ибо я вел переговоры со спонсорами. Учитывая состояние моего здоровья, мне это далось нелегко. Однако счета до сих пор не оплачены. Вам, за Вашу работу и на организацию выставки — хотя руководству музея Вы, к сожалению, запомнились своей полной незаинтересованностью в общем деле, — были выделены пятьдесят три тысячи марок. Где же они? Поскольку мне не удается связаться с Вами по телефону, прошу Вас ответить, и как можно обстоятельнее, в письменной форме. Итальянские коллеги отнеслись к нам вполне по-дружески, и эта история мне крайне неприятна. Предполагаю, что Вы сейчас занимаетесь коммерческими делами в США. Потрудитесь сразу же после Вашего возвращения вернуть деньги. Мы ведь собирались в будущем продолжить наше сотрудничество. Так устраните, пожалуйста, все недоразумения на этом пути.

Сегодня я на этом прощаюсь с Вами,

с дружеским приветом, Ваш…

— Мне удалось сформулировать письмо достаточно энергично и вразумительно? — с тревогой спросил Фолькер.

— Да. Он, возможно, вернет деньги, чтобы избежать публичного скандала.

— Но только вернуть ему придется всё сразу!

Однако мы уже поняли: кунст-менеджер присвоил переданную ему огромную сумму, и найти его нам вряд ли удастся.

Была теплая октябрьская ночь. На сиденье кресла в стиле Людовика XVI лежал только что выпущенный фотоальбом с портретами немецких политиков — «Следы власти». [305]

По телевизору показывали ток-шоу, но звук Фолькер отключил. Я курил, как всегда высунувшись в окно, чтобы дым сигареты не попадал в комнату, и смотрел на город. Заметил, что фикус Бенджамина на подоконнике недавно полит. Фолькер поднялся из-за компьютера и сел в кресло. (В жарко натопленных комнатах он теперь всегда одевался одинаково, по-домашнему. Вокруг худых ляжек болтаются спортивные брюки, ноги в теплых носках, сверху — толстый пуловер, привезенный мною из Восточной Фрисляндии, куда я ездил с чтениями. Как правило, все лампы в квартире включены…)

Я присел на пол у ног Фолькера. И погладил его.

— Как поживает твой новый роман? — спросил он сверху.

— Каждая строчка дается мучительно.

— Как всегда.

— Что же делать?