Портрет покорителя

– Зачем ты меня сюда затащила? – пленник смотрел на неё с жалобным отчаянием: – Просто убей, хватит издеваться…

– Хочу помыться в твоем присутствии, – вдруг игриво улыбнулась Карина, включая воду и расстёгивая китель. – А ты потрёшь мне спинку. И если мне это не понравится, то тогда… тогда ты отправишься обратно в клетку.

– А если понравится?

– Ну, тогда я подумаю, как с тобой поступить, – хмыкнула Карина, снимая верх и принимаясь за штаны. – Кстати, ты бы мог помочь мне разуться.

– Хорошо. Только помни, что ты сама напросилась.

Пленник встал перед ней на колени, руки его проворно сняли с неё обувь, а потом его пальцы с такой волшебной нежностью коснулись кожи её щиколоток и заскользили вверх, что буквально заставили женщину замереть от удовольствия. И вдруг, молниеносно вскочив, он сжал её в очень плотных, просто железных, объятьях и повалил на пол, придавив всем телом и перекрывая попытку крикнуть жёстким поцелуем.

Карина в панике задёргалась, пытаясь освободиться, и почувствовала, что в её лоно упирается что-то жесткое, как дуло бластера. Тем временем, землянин, на миг ослабив хватку, резко дёрнул её за обе руки таким особым образом, что они сразу онемели и перестали слушаться, и отняв губы от её рта, сказал, переводя дыхание:

– Можешь кричать, если хочешь.

Она не закричала, и опять попыталась вырваться, изгибаясь как пружина. Но землянин только сильнее сжал её ноги коленями.

– Вижу: ты еще не передумала, – сказал он вкрадчивым шёпотом. – Тогда переходим к главному.

– Покажи, на что способен! – сквозь зубы почти прорычала Карина. – А после на кусочки порежу…

Пленник одним рывком сдернул с неё остатки одежды и, шепнул, целуя в самое ухо:

– Ну, поехали!

… Потом они вместе стояли под струями теплой воды, и он делал ей восстановительный массаж предплечий, а она задумчиво смотрела, как вода струится с его волос и капает с ресниц. Руки, наконец, совсем отошли, да и счетчик воды показывал перебор нормы, нужно было покидать душ. Они накрутили на себя полотенца и вышли в спальное помещение.

– Знаешь, почему я пощажу тебя? – вдруг спросила Карина, порывисто обнимая и целуя землянина, и сама же ответила: – Потому что ты дьявольски хорош! Такого привлекательного мужика я не видела ещё никогда, а я повидала их немало, можешь мне поверить. Я заметила тебя уже давно, твой корабль не раз вставал поперек моих дел. Ты сильно подкосил мой бизнес. Тогда я принесла жертву богине Кали и попросила, чтобы ты попал в мои руки. Благодарю тебя, Кали, ты исполнила мое желание.

– Это что же – богиня убийц и мучителей? – Эмиль сел на кровать, оглядывая убранство капитанской каюты. – Может где-то здесь и образок её стоит?

– Твоя дерзость мне очень по нраву, хотя рабам она и не полагается, – призналась Карина, снимая с себя полотенце. – А повторить всё сначала сможешь?

Землянин посмотрел на неё исподлобья. Было в этом взгляде что-то демоническое: парализующее и сладостное одновременно, и Карина поняла – ещё как сможет…

Через два часа, с сожалением оставив пленника нежиться в постели под присмотром клоноидов, разморенная любовными ласками, она отправилась сверять курс, а кожа её всё ещё горела от жарких поцелуев. Про себя она уже точно решила, что не убьет его и в клетку больше не отправит.

Уже целый месяц «Кассандра» неслась в пространстве на сверхсветовой в сторону созвездия Креста. И уже целый месяц Карина наслаждалась обществом землянина. Они были единственными по-настоящему живыми существами на множество парсеков вокруг, ведь клоноидов таковыми нельзя было считать даже с большой натяжкой: это ведь были биороботы, да и те, за исключением дежурных, отвечающих за техническое обслуживание корабля, да надсмотрщиков – стражников, находились в глубоком анабиозе в трюме.

Первые несколько суток Карина со своей маниакальной подозрительностью боялась засыпать в баюкающих объятиях землянина, помня его железную хватку и мгновенно «отсохшие» руки на первом «любовном» свидании. Поэтому, собираясь просто поспать, она тщательно сковывала пленника и ставила у кровати охрану из никогда не спящих клоноидов, хотя, по правде сказать, легче было отправлять своего любовника на это время в камеру, что она поначалу и делала, да почему-то сны ей снились после этого какие-то совсем уж тоскливые, скучала по нему во сне, что ли? Оковы тоже очень мешали в постели, и, в конце концов, она решила от них отказаться, тем более, что землянин вообще вЁл себя очень мирно, и можно было только любоваться безмятежностью да завидовать спокойствию его сна. Карина же наоборот всегда страдала бессонницей и кошмарами, а рядом с пленником ей почему-то спалось лучше: стоило только взять его за руку или обнять, наступало упоительное успокоение, как будто его тихое дыхание было эликсиром самого Морфея.