Портрет поздней империи. Андрей Битов

С Юрой Карабчиевским мы подружились в первый же вечер. Он окончил в свое время институт; обзаведясь дипломом инженера, напечатал одну или две статьи по специальности в научных журналах, однако на хлеб зарабатывал иначе — ремонтником электронного оборудования. Когда в связи с заграничными публикациями его пытались припугнуть неприятностями, он только рассмеялся: что вы сделаете с рядовым рабочим, уволите? Карабчиевский стал часто и надолго приезжать в командировки и почти всегда привозил что-либо почитать. В тот раз он дал мне массу всякой всячины: свои стихи и прозу, эмигрантские журналы со своими же статьями, эссе о «Пушкинском доме» Битова (на машинке) и, наконец, рукопись этого романа, про который писатель мельком обмолвился при беглой нашей встрече. Вскоре его напечатает издательство «Ардис», Битов примет участие в «Метрополе» и на несколько лет станет персоной non grata в советской печати. Ну а «Пушкинский дом» появится в «Новом мире», а следом и отдельной книгой, через шестнадцать лет после завершения.

Мои дела мало-помалу наладились, и мне посоветовали подать документы в Союз писателей. Для этого требовались рекомендации. Карабчиевский сказал: обратись к Битову. Неудобно, возразил я. Чего там неудобного, хмыкнул Юра, беру это на себя. И в следующий приезд протянул мне на две трети заполненный от руки стандартный лист бумаги. Все было как полагается: хорошие слова, необходимые характеристики. Жаль, я не удосужился переписать эту рекомендацию, вряд ли ее не сдали заодно с прочим бумажным хламом в пункт приема макулатуры. Смешно принимать игрушечные похвалы всерьез, а все же какой-никакой документ.