Портрет синей бабочки

И тут я задумалась. Нужно что? Что нужно, чтобы нарисовать портрет человека, если тебе за это не платят, не прельщают славой? Если ты знаешь, что твою работу, возможно, никто никогда не увидит и не оценит по достоинству? Ради чего тогда стараться и с таким тщанием прорисовывать черты лица едва знакомого человека, с которым ты толком даже и не успел еще подружиться?

В этот момент в дверь позвонили. Вита стрелой промчалась открывать. Судя по ее скорости и ловкости, она наверняка еще и спортом каким-нибудь занималась – гимнастикой, к примеру, или легкой атлетикой… Первой перепуганной мыслью, пришедшей в мою голову, было спрятаться. Под кровать. Да уж, переполошилась, так переполошилась…

Пометавшись по комнате, я наконец решила, что самое подходящее место для отведения от меня подозрений – у окна. Отвернувшись к окну и приняв невинный вид, я замерла, ожидая, когда Дрозд войдет в комнату и воскликнет что-то типа: «О, вот это сюрприз!»

– О, а мы тебя у кафе ждали! – воскликнула Дина за моей спиной.

Это мне показалось или я в самом деле превратилась в ледяную статую, лишенную возможности пошевелиться? Динин голос убивал меня, превращал мое сердце в бездушную ледышку, как сердце Кая – прикосновения Снежной Королевы. У меня сразу пропадало всякое желание дружить. Да что там… мне жить не хотелось!

И, что самое обидное в этой ситуации, у меня сами собой покатились слезы. Я по-прежнему стояла лицом к окну, и слезы, одна за другой, скатывались и скатывались из моих глаз. Одна из них закатилась в уголок губ, и я тут же почувствовала ее солоноватый вкус. Где бы я ни появилась, Дина следовала за мной, словно хвост.

– Ворон считаешь? – весело спросил Дрозд, подходя ко мне, но, увидев слезы, обеспокоенно спросил: – Ну что опять случилось? Что это за бусинки? – Он ласково вытер слезы с моего лица и – о боже! – прижал меня к себе. Я замерла, словно воробушек, согретый в ладонях, в нос ударил аромат мужской туалетной воды, который прежде я лишь слегка угадывала в воздухе. Я стояла, уткнувшись носом в плечо Дрозда, и жадно вдыхала этот будоражащий запах, стараясь запомнить его надолго, унести с собой. Про слезы я и думать забыла.

– А мы тебя ждали-ждали… – снова завела свою волынку Дина и добавила жалобно: – Я насквозь продрогла!

«Ну ты еще заплачь! – ожесточенно подумала я про себя. – Лишь бы Дрозд и тебя так обнял!» Впрочем, хорошенького понемножку. Я легонько высвободилась из объятий Дрозда и взглянула на Дину, ожидая встретить ее завистливый взгляд. Но нет. Ничего подобного. Дина уселась на стол Дрозда – прямо на его рисунки! – закинув ногу на ногу, так что ее и без того короткая юбка задралась чуть не до бедра, и смотрела на меня с равнодушным любопытством, если такое возможно. Ее взгляд был и холоден и в то же время заинтересован. Наверное, так смотрит ученый на жертву эксперимента.

– Ты почему к кафе не пришла? – спросил меня Дрозд.

– А… зачем? – тупо спросила я.

– Мы думали все втроем погулять! – объяснил Дрозд.

– Надо было предупреждать, – насупилась я. – Я же не знала.

– Если бы я предупредил, ты бы не пришла, – хмыкнул Дрозд. – Вы же, девчонки, поссорились.

– А мы уже помирились, – живенько возразила Дина и внаглую обратилась за подтверждением ко мне: – Правда, Саша?

– Правда, – горячо ответила я. – Мы даже гуляли вместе с…

– А вы знаете, что скоро Весенний бал? – громко перебила меня Дина. – Говорят, будет конкурс самого необычного костюма.

Что-то в ее голосе заставило меня насторожиться. Дрозд в сомнении протянул:

– Да ведь Весенний бал – это вроде когда все в платьях нарядных, костюмах…

И тут Дина ехидно уточнила у меня:

– Кем ты на это раз вырядишься, Саша? Клоуном?

Вот теперь все встало на свои места. Меня бросило в жар. Ну конечно, на Весеннем балу не могло быть никакого маскарадного конкурса. Да и на Восьмое марта его не могло быть ни при каком раскладе. Это был розыгрыш. Наглый, безобразный розыгрыш. И разыграла меня моя единственная подруга. Подставила перед всем классом. Перед всей школой! Потому что это именно от нее я и узнала про «маскарад». Какой же я дурой была, какой дурой!

Я стремительно вышла из комнаты Дрозда. Торопливо одеваясь в прихожей, слушала град его недоуменных вопросов, но ни на один не желала отвечать. Да и что бы я ему ответила? Разоблачила бы Дину? А ради чего? Ее это не исправит. Да и потом, если Дрозд питает к ней какие-то чувства – он все ей простит. Любовь зла…

Наспех попрощавшись, я пошла домой. По дороге я восстанавливала в памяти малейшие детали, подтверждающие Динино предательство. Как давно это все длилось? Когда вообще началось? Кстати, я вспомнила и то, что о моем розыгрыше мальчишек на День Святого Валентина знала одна только Дина. Так, может, это вовсе не мальчишки были такими болтунами? А та открытка на двадцать третье февраля, адресованная мне… Чьим аккуратным почерком она была написана, ведь явно не мальчишеским! А та толпа парней, которая сорвала с меня кошачью маску на Рождество? Может, и тут была замешана Дина? Неспроста же она стояла в сторонке, выжидая, чем все закончится.