Портреты революционеров

«Тов. Сталин оглашает резолюцию о Временном правительстве, принятую Бюро ЦК, но говорит, что не совсем согласен с нею, и скорее присоединяется к резолюции Красноярского Совета Р. и С. Д.».

Приводим важнейшие пункты красноярской резолюции:

«Со всей полнотой выяснить, что единственный источник власти и авторитета Временного правительства есть воля народа, который совершил этот переворот и которому Временное правительство обязано всецело повиноваться…»

«Поддерживать Временное правительство в его деятельности лишь постольку, поскольку оно идет по пути удовлетворения требований рабочего класса и революционного крестьянства в происходящей революции».

Такова позиция Сталина в вопросе о власти.

12. Надо особо подчеркнуть дату: 29 марта. Таким образом, через месяц с лишним после начала революции Сталин все еще говорит о Милюкове как о союзнике: Совет завоевывает, Временное правительство закрепляет. Трудно поверить, что эти слова мог произнести докладчик на большевистской конференции[58] в конце марта 1917 года! Так не поставил бы вопроса даже Мартов. Это есть теория Дана в наиболее вульгарном выражении: абстракция демократической революции, в рамках которой действуют более «умеренные» и более «решительные» силы и разделяют между собой работу: одни завоевывают, другие закрепляют. И тем не менее речь Сталина не случайна. Мы имеем в ней схему всей сталинской политики в Китае в 1924—1928 гг.

С каким страстным, несмотря на всю сдержанность, негодованием бичевал позицию Сталина Ленин, успевший прибыть на последнее заседание того же совещания:

«Даже наши большевики, – говорил он, – обнаруживают доверчивость к правительству. Объяснить это можно только угаром революции. Это – гибель социализма. Вы, товарищи, относитесь доверчиво к правительству. Если так, нам не по пути. Пусть лучше останусь в меньшинстве. Один Либкнехт стоит дороже ПО оборонцев типа Стеклова и Чхеидзе. Если вы сочувствуете Либкнехту и протянете хоть палец (оборонцам),– это будет измена международному социализму». (Мартовское партийное совещание 1917 г. Заседание 4 апреля. Доклад т. Ленина, с. 44.)

Не нужно забывать, что речь Ленина, как и протоколы в целом, до сих пор скрываются от партии.

13. Как ставил Сталин вопрос о войне? Так же, как и Каменев. Нужно пробудить европейских рабочих, а пока выполнять свой долг по отношению к «революции».

Но как пробудить европейских рабочих? Сталин отвечает в статье от 17 марта:

«…мы уже указывали на один из серьезнейших способов сделать это. Он заключается в том, чтобы заставить собственное правительство высказаться не только против всяких завоевательных планов… но и открыто формулировать волю русского народа, немедленно начать переговоры о всеобщем мире на условиях полного отказа от всяких завоеваний с обеих сторон и права наций на самоопределение».

Таким образом, пацифизм Милюкова – Гучкова должен был служить средством пробуждения европейского пролетариата.

4 апреля, на другой день по приезде, Ленин с негодованием заявил на партийном совещании:

«„Правда“ требует от правительства, чтоб оно отказалось от аннексий. Требовать от правительства капиталистов, чтоб оно отказалось от аннексий, – чепуха, вопиющая издевка…» (Мартовское партийное совещание 1917 г. Заседание 4 апреля. Доклад т. Ленина, с. 44.)

Эти слова были целиком направлены против Сталина.

14. 14 марта меньшевистско-эсеровский Совет выпускает манифест о войне к трудящимся всех стран. Манифест представлял лицемерный, лжепацифистский документ в духе всей политики меньшевиков и эсеров, которые уговаривали рабочих других стран восстать против своей буржуазии, а сами шли в одной упряжке с империалистами России и всей Антанты.

Как Сталин оценил этот манифест?