Португальский дебют

— Да, сеньора. Хочу вам сообщить, что полиция арестовала ваших грабителей. И хотя этого делать нельзя, но, учитывая ваши обстоятельства, руководство разрешило отдать вам то, что было украдено.

— А как это вы определили, что это ее деньги? — строго спросила дама.

— Очень просто. Деньги действительно не подписаны. Но преступники вели учет по дням. И когда была ограблена ваша коллега по туризму, у них стоит определенная цифра. — Пятьсот евро? — спросил он Оксану.

— Да! Да! Да! — аж закричала она.

— Вот, получите деньги и распишитесь в акте о получении.

— Боже мой, мы ведь завтра вечером улетаем! У меня будет целый день на подарки моим! — защебетала Оксана, получая деньги и расписываясь.

— Странная процедура, — опять вмешалась дама.

— Нет, обычная, — ответил Мигель. — В нашей полиции в этих вопросах все намного проще.

— Все, сеньора, — обратился он к Оксане, — претензий нет? Тогда я пошел.

Оксана подскочила к нему, обхватила его руками и, подпрыгнув, чмокнула в щеку. Мигель смутился. Отдал честь и вышел из номера. Остановившись, чтобы поправить пиджак, он невольно услышал, что говорили за дверью.

— Странно все это,— опять начала старшая.

— Ничего не странно, — залилась соловьем Оксана. — У них давно все очень здорово. Здесь, в Европе, по-настоящему борются с преступностью. А в Португалии вообще полиция самая лучшая. И страна прекрасная, мне очень понравилась. Вот с кого надо пример брать.

Мигель улыбнулся. Он тихо на цыпочках спустился на первый этаж и, уже стоя в холе гостиницы, внимательно посмотрел на себя в зеркало, сделал важный вид и сказал:

— Как там у тебя, старина Камоэш?

Лишь подвиг португальцев на Востоке

Откроет миру новые дороги.

— Не совсем в тему, зато удачно к ситуации. — И добавил уже для собственной персоны:

— Нет, а сколько уважения к себе, а?

Довольный своим поступком, он направился к выходу.

***

На следующее утро в кабинете у комиссара подводили первые итоги. Он дополнительно отметил, что удалось зацепиться за старое, до сих пор нераскрытое дело об ограблении капитана. Словом, позитива было много. Но Мигеля поразило завершение их совещания.

— Мигель, — обратился к нему комиссар, — ты, кажется, увлекаешься Камоэшом. Я, кстати, в молодости его часто перечитывал. Так вот, слыша о твоих высказываниях о нашем Великом поэте, решил освежить в памяти его по истине великие строки. И был поражен, найдя о вас, тех, кто пришел недавно к нам, прямо потрясающий стих.

Он поднял голову, сделал осанку и, на удивление всем сидящим, прочитал:

Немало молодежи одаренной,

Восторженной, веселой и толковой,

К лишениям и подвигам готовой!

— А? — он обвел глазами сидящих. — Что, в точку? Истинно, гений — это навсегда!

Совещание закончилось.

— Да, — задумчиво продолжил он, оставшись один, — как мы часто, утопая в суете, забываем, какие великие у нас предки. Почаще это надо вспоминать.

***

Через несколько дней вечером они встретились у Россиу с сеньором Жуау. Как говорил старик, для очередных философско-поэтических бесед. Эти разговоры доставляли удовольствие Мигелю. И хотя он очень много знал о Камоэше, в их обсуждениях часто возникали неожиданные глубокие мысли. Вот и сегодня он заговорил о том, над чем уже давно рассуждал.

— Вы занете, сеньор Жуау, — начал он, — я уже давно обдумываю один отрывок из «Лузиад», который написан поэтом в самом конце червертой главы.

— Это речь мудрого старца при отплытии Вашку да Гама из Лиссабона? Я называю это «Речь Пророка».

— Да-да! Как вы это точно сказали. Ваше определение очень точно выражает суть. Именно Пророка.

— Да, пророка. И заметь, как мудро поступил Камоэш. Обычно после подобных пророчеств что-то делают, отзываются на них. А здесь — нет. Почему? К кому он обратился? Я думаю, ко всем нам, к миру, к будущим поколениям. Он предостерегал от фанатизма в делах, когда мы, увлеченные и ослепленные блеском славы, забываем о благоразумии.

Он процитировал:

О, тщетная бессмысленная слава…

И пропустив несколько строк, добавил:

Играешь миром в дерзком упоенье,

Несешь ему погибель и страданье,

И тяготы жестоких испытаний.

Мигель добавил, найдя нужные строки:

Но есть всегда невежды, что охотно

Тебя считают славой благородной.

— И ведь он считал, что этим заражается «молодое» поколение.

— Ты прав. А вечное здесь то, что мир до сих пор не обуздал свое стремление к славе и превосходству. Вот, посмотри, великие державы заняты гонкой вооружений, тратятся миллионы, нет, миллиарды на это! Хотят добиться превосходства. Лучшие умы заняты разработкой оружия массового уничтожения людей. Зачем? У мира нет других проблем? А голод и нищета во многих стрнах? Глобальное потепление и многое другое. То, что сегодня необходимо решать людям на нашей планете. А понимания этого сильными мира сего — нет. Как у поэта: