Порвали парус

- Международные, - ответил я.

Она сказала с облегчением:

- А-а-а, международные никуда не денутся… Вижу по навигатору, ты в центре города, но как только он покажет, что едешь домой, тоже соберусь, хорошо?

- Отлично, - повторил я. – Как раз успею приготовить ужин.

Она блекло улыбнулась, уже знает, что для меня приготовить – это заказать доставку дроном. Только кофе делаю самостоятельно… да и то самостоятельность в том, что, не поднимая задницу из-за стола, покажу растопыренными пальцами кофейному аппарату сколько чашек приготовить и какой крепости.

Глава 11

Через три часа, когда я продолжил работу в лаборатории уже из дома, во двор вкатился явно под руководством автопилота, видно по математической точности движений, крохотный и милый автомобильчик.

Я вышел на крыльцо, а едва авто припарковаллось, Катенька выпорхнула, как легкий праздничный мотылек.

Я раскинул руки, она со счастливым визгом во мгновение ока пересекла площадку. Я подхватил ее невесомое тельце, а она вжалась в меня, испуганная и трепещущая, словно старается влезть в мою грудную клетку в поисках защиты от такого огромного и страшного мира.

- Все хорошо, - прошептал я в ее оттопыренное розовое ушко. – Ты в безопасности. Этот мир - твоя комната защиты.

Она не слезала с моих рук, а я внес ее в дом и усадил в кресло, укутав пледом, шелудивый поросенок и в петривку мерзнет, а она наблюдала за мной счастливыми глазами и улыбалась тихо и застенчиво.

К ее креслу подкатил столик с горками сахарного печенья, я перенес от аппарата две чашечки с парующим черным кофием, одну для человека, другую для Катеньки, учитывая то, что она, да, именно Катенька.

- Попробуй это печенье, - сказал я. – Каждый день что-то изготавливают новое! За наукой стараются угнаться, что ли?.. Как у тебя?

Она взяла чашечку в обе ладони, как белка орешек, из груди вырвался тяжелый вздох, и сказала совсем плаксиво:

- У нас сокращение… Нет-нет, пока не попадаю в список, но семьдесят процентов всего персонала заменяется компьютерными программами, представляешь? А кое-где и вовсе роботами! Какой ужас…

- Тебя не сократят, - сказал я утешающе, - ты уникальна.

Она смешно вытянула верхнюю губу, опасливо пробуя ею, как бабочка, поверхность горячего кофе.

- Спасибо, - сказала она угасшим голоском, - но как страшно… Ой, горячо!

- Работать?

- Жить страшно, - сказала она жалобно. – И все страшнее…

- Уже разрабатывается, - сказал я голосом спасателя, вылавливающего Муму из озера, - безусловный доход на каждого россиянина. Будет примерно на уровне твоей зарплаты. Так что можно не устраиваться на новую службу, а просто жить в свое удовольствие!

Она сказала жалобно:

- А я люблю работать! Это же так здорово, когда привожу людей из Сибири в райские уголки Цейлона и вижу, как все ликуют!.. Я сама визжу, когда им радостно. Это же так здорово, когда делаешь людям приятно…

- И вот эти пирожные, - сказал я ласково и придвинул к ней ближе блюдце. – Тебе понравятся. Такие же нежные, как и ты. И пугливые…

- Я не пугливая, - уточнила она. – Я боязливая. А так я вообще-то храбрая. Когда не боюсь, конечно… А почему так спешат с этим безусловным доходом?

- Всю ускоряется, - сказал я и ощутил, что за последнее время повторяю этот трюизм очень часто. – Сейчас только камешки сыплются с высокой горы, но уже слышен грохот лавины, что сметет все нынешнее…

Она спросила жалобно:

- И нас?

Я сказал как можно оптимистичнее, но стараясь не слишком кривить душой:

- По мысли наших либералов где-то восемь миллиардов персональных роботов должны обслуживать абсолютно бесполезных и не приносящих пользу обществу существ. А еще миллиарды неперсональных будут собирать для них экологически чистую энергию с помощью солнечных панелей, строить им бесплатные дома, обеспечивать интернетом и всеми благами цивилизации…

Она посмотрела с вопросом в глазах.

- А что не так?

Я сказал с неловкостью:

- Да как-то это диковато… Гуманисты скажут, что так и должно быть, человек – мерило всего, и вообще все для человека, но… мир становится все рациональнее, а люди начинают поступать все… правильнее.

Она долго и старательно пила из своей чашечки, опустошила почти наполовину, наконец подняла голову, на меня взглянули глазки, почти одуревшие от прилива кофеина.

- А что… неправильно? Что люди будут избавлены от труда?

Я кивнул.

- Точно. Господь велел трудиться, не слыхала? А я думал, протестантство выросла из иудаизма. И чем больше и лучше человек трудится, тем угоднее Богу. Потому такие как Гейтс, Джобс, Брин, Цукерберг – нравятся Творцу больше, чем все остальные праведники, вместе взятые. Бездельники просто не нужны обществу, понимаешь?

Она взглянула с настороженностью.

- Что ты имеешь в виду?

- Ты уже поняла, - сообщил я. – Никто не будет просто так содержать это тупое и вечно недовольное стадо. А раз пользы от него не будет, то…

- Замолчи, - прервала она. – Даже слышать такое не хочу! Это бесчеловечно!

Я сказал с сочувствием:

- Мир все быстрее идет к рациональности. Бухгалтера пришли на место романтиков, а точный расчет вообще сейчас на вершине.