Поселение

Было уже около пяти пополудни. Установилось полное безветрие. Солнце палило немилосердно. Виталик обливался потом, задыхался от зноя и пыли, трясясь в раскаленной кабинке на ухабах по дороге домой. Мутило – с утра ничего не ел, злился, что не нашлось в тракторе пустой бутылки, набрать воды в роднике, что ничего не взял утром перекусить, что не углядел с косилкой… доставалось мысленно и Бяке: «Зажрался! Все ему не так! Да еще пугает!..»

Как не гнал, не спешил, сына дома все-таки не застал.

– С полчаса как уехал, – сказала Томка, вглядываясь в лицо мужа. – Андрей весь день был мрачнее тучи, ты вон тоже какой-то недовольный… Что с вами сегодня? Давай-ка я покормлю тебя, – понимающе добавила она, – а потом полежи, отдохни… И что тебя погнало с утра, завтра бы с сеном начал… а сегодня с Андреем пообщался бы, не то что-то с ним, чувствую, – заканючила Томка и осеклась, заметив, как раздраженно стал морщиться Виталик.

– Может, подрался с кем… п… лей получил, – грубо сказал Виталик, все еще недовольный, что сын уехал раньше обычного, и потрогал зашибленное ухо.

– Да нет, не похоже, что-то другое… – задумчиво проследила Томка за рукой мужа, – а ухо у тебя, я смотрю, совсем спало…

– Слава богу, – уже ласковее отозвался Виталик, – да вот как назло на покосе Бяку встретил, а потом косилка полетела, на камни напоролся… Как проморгал?! И все Бяка со своей трепотней… расстроил меня…

Томка сделала вид, что пропустила про Бяку мимо ушей, достала из холодильника початую бутылку самогона, холодную, зажаренную с утра в духовке курицу, банку малосольных огурцов.

– И что теперь? Косилку новую покупать? – сострадательно посмотрела на мужа.

Виталик выпил рюмку, закусил огурцом, набросился на курицу, раздирая ее руками.

– Да сделаю, там всего-то ножевое полотно поменять, – невнятно заурчал он с набитым ртом, – с Андрюхой, конечно, повеселее бы… но ничего, сам управлюсь… Говоришь, расстроенный уехал?

– Весь день был какой-то смурной, – долго вытирала руки Томка кухонным полотенцем, неожиданно добавила: – Мне передавали, вчера он подхватил у автостанции в городе Людку Демьянову…

– Ну и что? – недовольно покосился Виталик, вспомнив вчерашнюю историю с Генкой.

– Вот и то! – вырвалось раздраженно у Томки. – Люди-то заметили, тронулись они от автостанции вместе с автобусом в час, а домой-то он приехал где-то в начале девятого…

Виталик пожал плечами, потянулся было к бутылке, но передумал – пьяным работать не любил, а вечером он твердо наметил косилку починить.

– Нормально… покатал девку, – ухмыльнулся, – дело молодое.

– Да как сказать, – многозначительно сказала Томка. – Говорят, она весной с Витькой Орешниковым путалась, когда он вышел из тюрьмы.

– Говорят, говорят… все у вас говорят, – нахмурился Виталик, почувствовав, как недобро екнуло сердце. И налил все-таки вторую рюмку. Выпил, долго и сосредоточенно хрустел огурцом. Томка терпеливо переминалась у стола.

– Ну а приехал-то он вчера… ничего? – спросил Виталик, твердо и решительно завинчивая бутылку.

– Веселый, в настроении… – вздохнула Томка, – ну, ты же его сам в бане видел…

– Значит, что-то там, в клубе, приключилось… – забарабанил пальцами по столу Виталик, – я ему говорил, нечего там делать… лучше бы лег пораньше, а с утра сено со мной поехал косить… глядишь бы, я с Бякой не заболтался, косилка была бы цела… эх! – махнул рукой. – Приедет в субботу, поговорю! – Виталик решительно поднялся. Постоял, подумал и зачем-то добавил: – Ну а что касается Людки и этого… как его, Витька Орешникова, то со свечкой мы там не стояли… а у нашего должна быть башка на плечах, не маленький уже…

Томка покачала головой:

– Не маленький, конечно, но неопытный еще… сейчас девки вон какие… да этот тюремный тут… говорят, бандит отпетый! – разволновалась неожиданно она.

– Ладно, ладно – разберемся, – досадливо морщась, попытался успокоить жену Виталик, – приедет, все узнаем! Главное, без нервов… а то напридумываешь ты вечно!.. Лучше послушай, что Бяка баит, – свернул неприятный разговор Виталик, снова усаживаясь за стол.

– Да как же иначе… сердце болит, – часто заморгала бирюзовыми глазками Томка и, виновато улыбаясь, задвигала табуреткой присесть.

Виталик в подробностях передал разговор с Бякой в овраге.

– Даже не знаю, что тут и сказать… – задумалась, выслушав мужа, Томка. – Конечно, у каждого сегодня жизнь не сахар, но получается-то пока – Бяка лучше всех в Романове живет и что-то, похоже, не спешит фермерство бросать.

– Говорит, скорей бы обанкротиться, кредит кредитом покрывает, как белка в колесе! – торопливо вставил Виталик.

– Это все они так говорят, у кого свое дело… ноют и жалуются, – рассудительно сказала Томка, – только добровольно никто еще от этого куска хлеба не отказывался. Жадные, хитрые… и соперников боятся.

– Ты куда это клонишь, не пойму что-то! – искренне удивился Виталик.

– Да как сказать, – внимательно посмотрела на мужа Томка, – пока он тут в округе один фермер, все кредиты его, а появись еще кто-то – уже на двоих делить надо.