Поселок

— Я верю, что ты не искал оружия. Тем хуже — нам придется узнать, что ты искал. И кстати, когда будешь рассказывать, не забудь вспомнить, кому отдал пистолет. Или там было два пистолета? Пойми меня правильно: я отвечаю за спокойствие и безопасность нашего вечного города. И не могу допустить, чтобы пистолетами владели люди, которые могут иметь вредные замыслы. Отведи его, Спел. Там, у старшего, есть список вопросов, ну, как обычно. Только не до смерти. На твою ответственность. Потом он пойдет вниз, покажет, где оружие. Это очень важно. Да, совсем забыл, — догнал их голос у двери. — Ты не подскажешь мне, Спел, чего не хватает из предметов, изъятых у государственного преступника трубаря Крони?

— Не знаю, Мекиль, — сказал Спел беззаботно. — Я же не чистил его карманов.

— Ну конечно, конечно, прости меня, мальчик.

Для того чтобы попасть в камеру пыток, им пришлось пройти длинным коридором. Крони старался ни о чем не думать и не вызывать в воображении комнату и тело Сухорукого.

Спел шел совсем близко.

— Не оборачивайся, — заговорил стражник быстро. — Делай, как я тебе скажу, но ни слова Мокрице. Меня погубишь и себя не спасешь. Как войдешь в комнату, падай на колени, кричи, что все расскажешь!

— Но я не расскажу.

— От тебя и не потребуется. Это уж моя забота. Только разыграй ужас. Он будет следить за тобой. Да и испугаться тебе нетрудно.

— Нетрудно, — согласился Крони. — А куда ты дел…

— Заткнись.

Охранник распахнул низкую дверь, и из камеры сладко пахнуло горелым.

Спел ткнул Крони в спину чем-то острым.

Крони ввалился в камеру. Сухорукого не было. Вместо стекла между камерой и кабинетом Мокрицы было темное глубокое зеркало.

Крони и не надо было разыгрывать ужас.

Палачи надвигались с двух сторон, и длинные мокрые веревки волочились за ними по пятнистому полу.

— Не надо! — закричал Крони.

Палачи приближались не спеша, куда им спешить?

Крони рухнул на колени. Все равно не держали ноги.

— Я все скажу, — бормотал он, хотя ему казалось, что кричал. — Я все скажу!

Стало темно, он полетел куда-то в пропасть, к Огненной Бездне, и темнота кружилась, словно огоньки внутри привидения, и Крони пытался ухватиться за что-то, и сквозь толщу камня он услышал чей-то знакомый голос:

— Готов.

И другой голос, гулкий, отражающийся от стен пропасти, спросил:

— Придет в себя?

И первый голос ответил:

— Безнадежно. Он глубоко ушел.

«Глубоко, — думал Крони, — я глубоко улетел».

— Если не очнется, — сказал гулкий голос, — отнесите в камеру.

— Он сломался, — сказал первый голос. — Утром он будет мягкий.

«Да, я буду мягким, как паутина», — хотел подтвердить Крони, но наступила полная тьма.

— Мне нужно к нему, — сказал далекий гулкий голос.

— Он все еще отключенный, — ответил другой. — Я только что проверял. Господин директор Мекиль очень беспокоится.

— Знаю, я по поручению его милости. Ты меня знаешь.

— Как же не знать.

Оба голоса знакомы. А кто такой господин директор Мекиль? А, ведь это Мокрица. Конечно, это смешная мокрица… Скрежет. Наверно, открывается решетка в служебный туннель. И он вспомнил, что он — трубарь. Как его зовут — не важно. Он трубарь.

Голос был совсем рядом:

— Ты слышишь меня, Крони?

«Правильно, — подумал он. — Меня зовут Крони. Именно так. Трубарь Крони. Очень жалко трубаря Крони. Почему? Он попался. Его убьют».

— Крони! Это я, Спел.

Что-то прохладное дотронулось до носа Крони и взорвалось едким и отвратительным запахом.

Его хотят задушить!

Он рванулся куда-то, но его держали.

— Спокойно, — сказал Спел. — Потерпи. Сейчас ты придешь в себя.

Крони открыл глаза. Спел убрал влажную тряпку. Крони закашлялся.

— Что случи… — попытался спросить он, но закашлялся.

— Молчи, — прошептал Спел. И тут же вслух: — Бредишь, голубчик. Ну мы тебя быстро в норму приведем.

Крони молчал. Память вернулась к нему.

Спел наклонился к самому уху:

— У Мокрицы сюда идет слуховая труба.

Спел вынул из верхнего кармана опознавательный знак. Что-то вертелось в голове, что-то связывающее стражника и того мертвеца. Но что?

— Ты где это нашел? — прошептал Спел. — Ты убил его?

Крони отрицательно покачал головой, и в голову словно вонзились тупые иголки.

— Он был мертвый?

— Нет.

— Господин, — позвал из-за двери стражник, — он очнулся? Его милость велели сразу сообщить.

— Не очнулся, — сказал Спел и ладонью закрыл Крони глаза. — Плох совсем. Бредит.

— Жидкий народ, — сказал с чувством стражник из-за двери.

— Я пошел, — прошептал Спел. — Не открывай глаза. Никто не должен знать, что ты пришел в себя. Как Мекиль уйдет, я вернусь.

Крони было трудно лежать, закрыв глаза, потому что в голове мерно крутилось тяжелое колесо, затягивая в пропасть… Он заснул незаметно и так крепко, что Спелу пришлось долго пинать и расталкивать его.

— Хватит, — огрызнулся Крони, поднимаясь. — Все вы драться мастера.