Пощады не будет

В Гравэ Грон выехал через неделю. За прошедшие несколько месяцев количество сидельцев в подземельях замка изрядно уменьшилось. Около трети Шуршан после всех проверок и перекрестных допросов счел возможным выпустить. Вернее, не то чтобы просто выпустить… Все они были из, так сказать, прозревших, то есть понявших, кто являлся истинной причиной обрушившихся на них бед и невзгод. Но даже не это было главной причиной, по которой они с Гроном решились на освобождение. Просто из допросов семерки доверенных лиц Черного барона удалось непреложно установить, что те, кто являлся тем поводком, на котором барон и держал эту часть попавших в его паучьи сети, ныне точно мертвы. Кто вследствие того, что его доконала болезнь, обязательство по лечению которой принял на себя Черный барон, кто не выдержав условий тюрьмы, из которой он же, барон, обязался, но вовсе не торопился бедолагу извлекать. А зачем? Человека в тюрьме куда легче контролировать, чем на воле. Тем более ему. А на воле еще сбежит тайком, лишая контролера возможности и дальше безоговорочно управлять своим подопечным. К тому же смерть в тюрьме легче легкого скрыть, продолжая пичкать подопечного уверениями, что все хорошо, что еще чуть-чуть, совсем немного, и совершенно здоровый сиделец, полностью находящийся в курсе усилий по его вызволению, выйдет на свободу. И только вот такие проколы, когда некое количество посвященных в истинное положение дел попадают в руки тех, кто может задать им необходимые вопросы, заставляют правду выплывать наружу.

Не все сразу приняли эту правду. Кое-кто, даже прозрев, все равно не хотел верить в то, что все кончено и тот, кто ему так дорог, — мертв окончательно и бесповоротно и что Черный барон из тех, кто может лгать столь нагло. Но Шуршан был терпелив. Он давал читать протоколы допросов, организовывал очные ставки, подсаживал в камеры к сомневающимся тех, кто успел ранее убедиться в том, что он говорит им пусть и очень горькую, но истинную правду. И постепенно в сердцах людей разгоралось желание мести. Оно было разным — от неуправляемой ярости, когда руки буквально сами тянутся к горлу врага, до тоже ярости, но холодной, расчетливой, способной подчиняться голосу разума. Поэтому среди этой трети освобожденных Шуршан провел кропотливую предварительную работу. Часть из них, кому желание мести напрочь затмило разум, действительно были просто отпущены. С некоторыми наставлениями по поводу того, кто из подручных Черного барона (а установка их имен, должностей и наиболее вероятных личин, под которыми они были известны, а также мест их наиболее частого пребывания являлась одной из наипервейших забот всей разведывательной сети Шуршана) принял наиболее деятельное участие в постигшей их трагедии. Все равно люди собирались мстить, так почему бы не помочь им слегка нужной информацией? Если даже эти мстители и не достигнут стопроцентного успеха, все равно атаками они изрядно напрягут всю систему Черного барона.

А вот остальные, более адекватные и готовые не просто немедленно броситься утолять жажду мести, а поработать на то, чтобы из этого получился наиболее эффективный результат, готовились Шуршаном гораздо серьезнее. Он даже организовал для них в Гравэ нечто вроде ускоренных курсов, по типу школы службы охраны королевы маркиза Агюена. В свои прошлые ипостаси им теперь, конечно, никакого хода не было. Но родственные, дружеские, деловые связи в местах их прошлого проживания у них сохранились, и их внедрение в те места, откуда они были родом, должно было пройти куда как легче, чем если бы они отправляли людей, как все время до этого. Практически в никуда. Снабдив их лишь навыками, куцей информацией и некоторой суммой денег. Так что у Шуршана вырисовывалась возможность быстрого создания еще одной сети агентов в Насии, причем агентов, у которых были личные причины ненавидеть Черного барона и опять же личный опыт по поводу того, каким хитрым, подлым и коварным может быть этот человек.