Пощады не будет

— Ну что ж. тогда доброго ему здоровья… до определенного, причем не им, момента. Но я бы попросил вас, барон, всегда помнить, что человек, в отличие от, скажем, гусиного пера, существо довольно универсальное. И скромный источник при определенных условиях может превратиться и в вербовщика, ив… убийцу. Тем более что здесь не поле боя, и доблесть выказывать нет никакой необходимости. Достаточно отвлечь слугу, несущего обед в кабинет, скажем, вам, и капнуть в кувшин с сангрией всего пару капель из заранее переданного флакона.

Барон посерьезнел:

— Я помню, Грон, можете не сомневаться.

— Вот и отлично, — подытожил Грон. — А теперь давайте обсудим дела в Генобе. С отчетом я потом непременно ознакомлюсь, но информация из первых уст гораздо более ценна.

— …Таким образом, графы Шатрея и Маделика, а также герцог Амели, бывший коннетабль короля Геноба и его двоюродный брат, являются наиболее вероятными кандидатами на роль проводников политики Насии на территории Геноба. Причем я не исключаю, что граф Маделика используется втемную, даже не подозревая о связях коннетабля с Черным бароном, — спустя час закончил свой доклад барон, устремляя на Грона внимательный взгляд.

Грон некоторое время молчал, переваривая услышанное, а затем поднялся и неторопливо прошелся по кабинету.

— И — раз, и — два, укол!.. — раздавалось за окном.

— Что ж, — задумчиво произнес Грон, — значит, в течение ближайших двух, максимум трех месяцев нам следует ожидать мятежа в Генобе.

— Да, если мы не предпримем превентивные меры.

— Какие же?

— Ну… как минимум арест графов Шатрея и Маделика, а также герцога Амели…

— А вы уверены, что это приведет именно к отказу от мятежа, а не к разрастанию его?

Барон удивленно воззрился на Грона, но задумался.

— Ну в принципе да, был уверен… — осторожно начал он спустя несколько минут, — пока вы не спросили. Но теперь уже… В моем докладе есть перечень еще почти трех десятков лидеров второго уровня, часть которых вполне амбициозные люди. Так что мятеж может полыхнуть все равно, только к нему теперь уже присоединятся еще и те, кто ранее не планировал этого, но будет возмущен «необоснованным» арестом этих людей.

Грон довольно кивнул. Барон рос буквально на глазах. Он уже давно планировал сделать барона своей правой рукой. Все-таки для работы в среде знати Шуршану шибко не хватало ни статуса, ни опыта, ни связей. И если второе и третье дело наживное, то с первым ничего не поделаешь. Да и в отсутствие первого приобретение второго и третьего также очень затруднительно. Но все усложнялось тем, что барон вынужден был находиться вдали от Грона и тех, кто под его руководством занимался вопросами безопасности королевства. Его назначение наместником Геноба, когда-то временное, с которым объединившиеся вокруг партии принцессы аристократы согласились только потому, что собирались выкатить принцессе после подавление мятежа целый воз требований, вследствие случившегося стало постоянным. Нет, то, что барон держал в своих руках Геноб, было неплохо, поскольку доходы с оккупированного королевства в существенной части покрывали сильно возросшие расходы Грона. Но учить его было очень затруднительно.

— А какие бы мы ни представили доказательства преступных замыслов графов и герцога, в глазах дворян Геноба все они будут необоснованными, — закончил барон.

Грон поднял руки и несколько раз приложил одну ладонь к другой.

— Мои аплодисменты, барон. Итак, что же вы теперь

предлагаете?

Барон бросил задумчивый взгляд в сторону окна, за которым раздавалось:

— Разворот, и — раз! Щиты сомкнуть, укол!

— А может, пусть бунтуют? Армия после реформы пока ни разу не дралась. Так, может, заодно и проверим, насколько все получилось?

— Опять мои аплодисменты, барон, — рассмеялся Грон. — Вы приятно меня удивили. Из вас получился блестящий государственный управленец. Отличный план. В моем мире существовала целая теория управления, предназначенная для управления сложными структурами пусть и с низкой эффективностью, но с минимальной затратой ресурсов. Ну например, если вам требуется низвести некую сложную структуру до состояния ограниченного суверенитета, включив ее в состав своей экономической модели всего лишь в качестве источника ресурсов. Она называлась теория управляемого конфликта, или управляемого хаоса. Именно ее пытается использовать против нас барон. Ей сложно противостоять привычными методами, так сказать, методами упорядочения. Ибо для того, чтобы возбудить конфликт, создать хаос, нужны на порядки меньшие ресурсы, чем чтобы создать организованность. В этом случае наиболее приемлемым с точки зрения сочетания параметров стоимость — эффективность способом противодействия является предоставление инициатору возможности возбуждения ограниченного конфликта без перерастания его в хаос и последующее, грубо говоря, «выжигание» его ресурсов в рамках этого конфликта. После чего конфликт затихает, и появляется возможность вернуть ситуацию к организованной фазе. — Грон замолчал.