Пощады не будет

Грон отрицательно мотнул головой:

– Нет, граф. Я готов под присягой подтвердить, что считаю вас человеком чести и ни секунды не сомневаюсь в вашей порядочности, но каждая папка будет отдана лично в руки только тому человеку, чье имя написано на ее обложке.

После этих слов все насинцы одновременно посмотрели на Грона. И во взглядах многих он увидел искреннюю благодарность…

– Там все подлая ложь! – воскликнул кто-то.

– Нет… – резко отозвался граф Ормераля. – Это не так. Там все правда. Хотя и изложенная так, что многое из того, что я сделал, человеку, читающему ее, может показаться постыдным. Но ни слова лжи я не прочитал. Ему… этому подонку незачем было лгать себе, господа… – Он повернулся к Грону. – Что ж, ваше высочество, мне вы полностью доказали, что все, что было в тех папках о нашем принце, чистая правда. И… Насии предстоит решить, как жить дальше… – Он развернулся, собираясь направиться в сторону лошадей, но тут на холм у палатки Грона, рядом с которой и происходил этот разговор, галопом взлетел вестовой.

– Посольство! Ваше высочество, посольство от короля Насии Гаделя Третьего!

Все изумленно замерли.

– Короля? – рассерженно прошипел граф Ормераля. – Ах гаденыш!..

Насинцы возбужденно загомонили. Воспользовавшись этим, к Грону протолкался один из насинцев (едва не нарвавшись при этом на удар Линдэ) и негромко спросил:

– Ваше высочество, а вы можете поклясться, что ваши люди не читали содержимое этих папок?

Грон усмехнулся. Да, вот уж неугомонные. Сами нагадили, а теперь изо всех сил стараются замять. Ну уж нет, господа, вам следует накрепко запомнить, что все, что вы натворили, – есть вожжи в руках других, за которые можно дергать и понукать вами. И с этим вам теперь жить.

– Нет, – он снова подбавил в тон льда, – не могу. И не буду…

Возбужденно гомонившие насинцы, услышав, что Грон заговорил, резко сбавили громкость и навострили уши. Они уже хотя во многом еще чисто инстинктивно, но успели понять, что, когда говорит Грон, стоит отодвинуть все дела и внимательно слушать.

– Более того, мои люди очень внимательно изучили все содержимое этих папок. Поскольку в них могли оказаться сведения, способные помочь мне поймать барона Гуглеба.

Насинцы напряглись.

– Но я могу вам обещать, что ничего из содержимого этих папок, независимо от того, что это – правда, ложь или навет, что может опорочить или хоть как-то бросить тень на моих друзей… – Он специально выделил голосом эти слова. Давайте, ребятки, привыкайте к тому, что самое безопасное в этом мире – стать моим другом, причем другом деятельным, старательным, максимально искренним… – Никогда не будет озвучено. – Грон сделал паузу, окинул взглядом притихших насинцев и закончил уже совершенно мягко: – Ну а теперь давайте послушаем, что нам скажет посол короля Гаделя Третьего.

Когда кавалькада, возглавляемая роскошно, но попугаисто разодетым послом, приблизилась, маршал Насии презрительно бросил:

– Ширгуш… – и отвернулся, всем своим видом показывая, что не собирается оказывать тому никакого положенного послу уважения.

Однако посол, наоборот, заметив маршала, мгновенно состроил этакое лебезяще-спесивое выражение лица, со стороны смотрящееся довольно забавно, и неестественно громко воскликнул:

– Ах, маршал, вы тоже здесь! Какая удача! У меня есть для вас послание от нашего юного короля, да продлит Владетель его благословенные дни…

Граф Ормераля побагровел, развернулся, видимо собираясь сказать нечто резкое, но Грон не дал ему времени сделать это, сказав:

– Я посоветовал бы вам, господин посол, не отвлекаться и побыстрее озвучить то, что вы хотели изложить мне.

– Непременно, ваше высочество, непременно! – Посол торопливо соскочил с коня и с поклоном протянул Грону свои верительные грамоты… с изумленным хрипом замерев, когда один из «барсов» Линдэ уткнулся в выемку в основании его шеи.

– Он хотел только вручить мне бумаги, Линдэ, – негромко произнес Грон. – Так положено.

Та мгновение помедлила и нехотя отвела клинок.

– У него подлая натура, Грон, – отозвалась шейкарка. – Он говорит одно, делает другое, а думает третье. Так что я буду смотреть за ним.

Посол покосился на нее злобным, но опасливым взглядом и снова, но уже куда более осторожно протянул Грону свои верительные грамоты. Грон молча взял их и передал герцогу Тосколла…

Из велеречивых излияний посла выяснилось, что в Дагабере уже состоялась коронация нового короля. И первым же указом нового властителя Насии бывший советник короля Иркая II барон Гуглеб объявлен преступником и казнен. Сам же новый король, взошедший на престол под именем Гаделя III, предлагает принцу-консорту Агбера, поскольку между ними нет причин для вражды, прекратить враждебные действия и вступить в переговоры о мире.

Услышав о казни Черного барона, барон Шамсмели облегченно выдохнул, а все остальные, причем как насинцы, так и агберцы, радостно загомонили. А Грон с Шуршаном многозначительно переглянулись.

– Я бы хотел, – осторожно начал Грон, – осмотреть тело казненного.