Посланец старейшин

– Мы должны разбежаться в разные стороны и встретиться уже в Штатах. Слишком опасно быть вместе, потому что тогда нас обоих убьют и все будет напрасно.

Елена по-прежнему лихорадочно думала.

– У меня есть крестная, Марина Гордеева. Она живет в окрестностях Хельсинки и последние двадцать пять лет работает с русской православной церковью. Она может подготовить на церковном бланке письмо, подтверждающее, что ты священник, направляющийся в Хельсинки по церковным делам. Отправь свое новое фото в посольство для Брентано, а паспорт на имя Филиппова он пусть передаст крестной.

Некоторое время он молча обдумывал идею.

– Да, мы должны выбраться из России.

– Устрой все так, чтобы я могла сообщить крестной, кто повезет паспорт. Тебе нельзя лететь самолетом и плыть на пассажирском теплоходе – это слишком опасно. И постарайся не пользоваться мобильником, поскольку у Юсуфова все под контролем.

Оставшись в комнате один, Алекс, прислушиваясь к царящей в номере тишине, раздумывал о том, что не мог сказать ей – у него осталось всего семьдесят два часа и сорок пять минут, а потом он должен вернуться в библиотеку, где поменяется одеждой с Алексеем и отправится домой.

Послышался негромкий стук в дверь, тут же оторвавший его от мыслей. Алекс подскочил к двери и прижался к ней ухом.

– Кто там?

– Это я.

Он отпер дверь и открыл ее. В номер скользнула Елена с каким-то свертком и сумкой, которую она, видимо, купила.

– Люди Юсуфова внизу. Один в холле, и еще несколько на обеих сторонах улицы. Мне удалось пройти незаметно, потому что я знаю, кто они такие.

Алекс смотрел, как она открывает сверток и вытаскивает из него полное одеяние русского православного священника, темный парик и длинную бороду в тон ему.

– Отлично, – похвалил он. – А теперь я хотел бы, чтобы ты сделала вот что…

* * *

День 8. 23.30

Военный вертолет президента Лаврова Ми-8 неподвижно замер на взлетной площадке всего в сотне метров от резиденции. Пилот, полковник Владимир Клебанов, читал руководство по эксплуатации новых вертолетов, производимых объединением Камова. В любой момент мог поступить приказ доставить глав двух крупнейших держав в аэропорт «Внуково».

Когда сумерки спустились на Москву, в кабине вертолета загорелся яркий свет. Полковник хотел было закурить, но это было против правил. Он опустил руководство и взглянул на здание, из которого должны были появиться два самых могущественных человека в мире.

В кремлевских коридорах на своих постах стояли агенты русской и американской секретных служб и надменно поглядывали друг на друга. На всех были темные костюмы, а вот в темных очках необходимости не было. В звуконепроницаемом коридоре было тихо, однако агенты по привычке то и дело оглядывали его, хотя отлично знали, что ничего из ряда вон выходящего здесь не случится.

Русский президент Лавров сидел за письменным столом и наблюдал за тем, как помощник наливает ему очередную чашку чаю. В другом конце кабинета в удобном кресле сидел американский президент Макферсон и тоже пил чай. Ему было что сказать по поводу новостей о российском банковском деятеле Михаиле Михайловиче Филиппове, который мог пробить брешь в броне предстоящего совещания по СОИ, которое должно было состояться послезавтра в 10.00.

Между обоими президентами теперь существовало взаимное доверие, оба они были очень озабочены тем, что прочитали в «Москоу Тайме» и «Вашингтон Пост» насчет Филиппова. Его фотографии красовались на первых полосах, а в статьях говорилось, что он разыскивается за убийство посла Уильяма Фармера и главнокомандующего силами НАТО Анатоля Боннарда.

Но в настоящий момент тревога американского президента по поводу Филиппова отступила на второй план, его мысли были заняты национальной экономикой США и шансами его партии на переизбрание – через два года истечет срок его президентства. Как он сможет объяснить американским избирателям подписание нового закона о корпоративной реформе?

В неудобное положение его ставило еще и то, что обе политические партии по уши погрязли в коррупции, поскольку за последние пятнадцать лет корпорации выделили им около двухсот миллиардов долларов, которые растворились в партийных кассах, причем львиная доля этой суммы досталась его собственной партии. После Женевы этой проблемой нужно будет заняться.

Кроме этого президенту Макферсону было отлично известно, что средний оклад руководителя корпорации за последние десять лет вырос на пятьсот семьдесят процентов, в то время как зарплата среднего американца поднялась лишь на тридцать шесть процентов. В Америке один процент населения контролировал более пятидесяти процентов личных состояний. Девяноста процентами всех акций владели десять процентов самых богатых людей, а сорок два процента акций принадлежали лишь одному проценту элиты.

Нужно будет заняться этим, когда он вернется домой, учитывая, что евро превзошел доллар и что Соединенные Штаты больше не могут высоко держать голову и считать себя мировой моделью идеального общества, поскольку им пришлось оставить своих бедных на произвол судьбы.