Послание госпоже моей левой руке

Голова идет кругом, стоит только вообразить, на какие вопросы предстоит ответить. Например: каким будет дно моря? Илистым, песчаным, каменистым, с вулканами, гротами, провалами, утонувшими кораблями и погрузившимися в бездну городами? Это будет северное море или вы предпочтете юг? С акулами или без? А как насчет тысяч характеристик донных пород, течений и бухт? Полгода уходит на придумывание водорослей, года два убиваешь на рыб и мелких животных, при этом ради шутки можно сотворить таких чудовищ, которые сохраняют жизнеспособность только в ваших сновидениях, но, к счастью, не смогут увидеть в своих снах – вас…

Наверное, вы согласитесь, что Искусство Моря требует от человека усилий не меньше, чем любое другое искусство. Ему отдаются целиком, ему посвящают всю жизнь, иначе вам не достигнуть совершенства, ваши акулы мгновенно деградируют до травоядных уклеек, а штормы и ураганы не потревожат и младенца.

Каждый день я отправляюсь к морю. Неподалеку от поваленного дерева я соорудил шалаш, где иногда сплю или наскоро совокупляюсь с какой-нибудь мимобегущей самкой. Сидеть спиной к морю ночью, в шторм, при ясной луне, зимой, в одиночку или на пару со случайным, но непременно молчаливым прохожим – я все перепробовал, все познал. Я создал свое море. Отныне оно лишь часть моей души, как дольний мир является лишь частью души Бога. Теперь-то я в состоянии обернуться и взглянуть на то, что у меня за спиной, – но не вижу в этом необходимости. Я стал замечать то, на что раньше не обращал внимания. Стреляю без промаха. Разлюбил картофель фри и неподкупных судей. Наверняка смогу двумя руками поднять над головой двухтонный грузовик. Бабочка-однодневка на моей ладони может жить вечно. Пожалуй, я сумею без содрогания посмотреть в лицо самой жизни. И пусть невежды продолжают считать Искусство Моря бессмысленным – будущее за теми, кто овладел им, кто хранит в душе нерасплесканное величие моря с его адом и раем, за теми, кто постиг великое искусство сидеть спиной к тому, что у них за спиной.

Люди-на-острове

...

…корабль их

Целой почти половиною на берег

вспрянул – так быстро

Мчался он, веслами сильных гребцов

понуждаемый к бегу.

Стал неподвижно у брега могучий корабль.

«Одиссея», XI11, 113-116

Молодой предприимчивый Парикмахер во время морской прогулки обнаруживает необитаемый остров, а на нем заброшенный дом, еще довольно крепкий, чтобы служить жильем человеку. Его осеняет идея: почему бы не устроить здесь что-то вроде пансионата, где за умеренную плату могли бы отдыхать задерганные городской жизнью люди?

Вскоре находятся желающие участвовать в эксперименте. Первый – Писатель. Он немногословен, носит свитер грубой вязки, курит трубку и никак не может избавиться от чувства вины за смерть молодой жены. Компанию ему решила составить Мадам, замученная бытовыми неурядицами и злобной враждебностью дочери, которая считает мать причиной всех своих несчастий. Мадам любит поесть, посудачить и не очень внимательна к своей внешности, хотя ей еще нет сорока пяти. Именно она дает прозвище Статист следующему участнику эксперимента – мелкому чиновнику статистического ведомства, который предпринимает это путешествие только ради сына – семнадцатилетнего немого, трогательно-беспомощного Нарцисса. Статист – желчный, занудный человечек в дешевой шляпе, тщательно отглаженном плаще, слегка потрескавшихся лакированных ботинках и синтетических носках. Если угостят, закурит, да и от рюмочки за чужой счет не откажется. Наконец, последняя участница – Девица, юная, легкомысленная, чуточку взбалмошная, пытающаяся казаться интеллектуально-ироничной. Рекомендуется начинающей киноактрисой, хотя на самом деле служит официанткой в третьеразрядном ресторанчике.

В одно прекрасное (туманное и дождливое) утро Парикмахер переправляет их на остров.

На острове их ждет живописный двухэтажный дом, сложенный из дикого камня и неохватных бревен. Огромный камин, три широкие кровати внизу и две наверху, кухня с очагом и кособокой плитой, дощатая будка туалета за домом – все это производит благоприятное впечатление на наших робинзонов.

Сложив вещи в доме, они возвращаются на берег. И тут-то их ждет сюрприз: лодку с провизией унесло сильным прибрежным течением. Парикмахер в ярости и отчаянии: его предприятие на грани краха. Статист брюзжит по поводу безответственных людей, готовых в погоне за наживой пренебречь элементарными требованиями техники безопасности. Он настаивает на возвращении залога. Парикмахер швыряет купюры ему в лицо. Мадам требует, чтобы ее немедленно – «слышите, немедленно!» – отвезли домой. Писатель хмуро помалкивает. Лишь Девица в восторге.

«Да это же настоящее приключение! – восклицает она. – И чего вы переполошились? Напрасно надеетесь, что нам дадут здесь загнуться. Не пройдет и двух дней, как сюда кто-нибудь заявится, чтобы выяснить, кто мы такие, по какому праву и так далее».