Послание из прошлого. Зарница

— Кого? Кого тут нет? — хриплым голосом спросил Шаров, оглянувшись. На стадионе и прилегающей территории и правда никого не было — однако за каждым деревом и кустом ему чудились глаза и странные бесплотные тени. Но все это, конечно же, было обманом зрения — ветки кустов шевелились на ветру, а шелест листьев был похож на сердитый шепот беззубого старика.

ШЕПОТ.

ТЫ ПРОИГРАЕШЬ… ШЬ… ШЬ…

Сколько раз он просыпался в холодном поту от этого леденящего шепота — начиная со школы, и потом пошло-поехало, шепот преследовал его везде и всюду, хотя после армии он научился с ним более-менее сосуществовать.

— Зря ты мне не послушал… — сказал мужчина. — Не нужно было с ним договариваться ни о чем. Ты же… ты был лучшим. У тебя и так бы все было, без этого… Зачем?

Шаров поднялся с мокрой скамьи — мужчина оказался даже чуть выше его роста, но лица его он все равно не разглядел — было слишком темно.

— Тренер… — вдруг вырвалось у Шарова. — Я… ничего не помню. Совсем ничего. Я не помню ни тот день, ни человека, про которого вы говорите, я вообще не знаю, что сделал плохого, чем навредил вам и… что вообще стряслось. Я ничего этого не помню. И я пришел сюда вовсе…

Зачем я пришел сюда? — вдруг подумал Илья. Потому что больше идти было некуда. Он рассчитывал найти здесь ответы. Что-то ему подсказывало, что началось все именно на этом стадионе — тогда еще имени Сталина. Ему казалось, что он даже узнавал и этот павильон, где переодевался сотню раз и бетонные трибуны, и многочисленные скульптуры на дороге, опоясывающей стадион. Но как такое может быть? Давным-давно стадион Локомотив перестроили, он стал современным, с удобными подтрибунными помещениями, отличными раздевалками и, конечно, великолепной беговой дорожкой. Как он выглядел раньше? Шаров был уверен, что ни разу не оглядывался на старые фотографии, которые висели на доске, посвященной прошлому стадиона.

Луна на мгновение выглянула из-за мятущихся туч и лицо мужчины на долю секунды вдруг мелькнуло перед ним. Шаров никогда не был слабонервным и даже наоборот, многие девушки обвиняли его в чрезмерной холодности и пониженной чувствительности. Но тут его словно передернуло — он отшатнулся, не в силах сдержать чувство леденящего ужаса. Лицо мужчины, которое тот скрывал за серым шарфом было обезображено чудовищным, невыносимым ожогом или жутким шрамом — что это было на самом деле — понять за долю секунды он не смог. Онемевший мозг словно парализовало. Словно бы перед ним возникло чудовище из какого-то давнего, скрытого глубоко в подсознании сна.

И только глаза на этом лице, серые и печальные, оставались нетронутыми. Эти глаза были ему очень хорошо знакомы.

Он не ошибся, когда назвал мужчину тренером.

— Тренер… — повторил растерянным хрипловатым голосом Шаров.

— Да, Андрюша. Это цена, которую я заплатил за твой выбор… — сказал мужчина, быстро спрятав лицо под шарф. — Я, конечно, тоже виноват. Не запретил, не вник, хотя ведь знал, что ты играешь на ставках. Думал, ничего страшного. Главное, ты побеждал. Мы побеждали. Остальное меня не волновало. Гордыня.

Шаров покачал головой, не зная, что сказать. Как только до него дошел смысл и весь ужас случившегося, словно черный ил, поднятый со дна озера взрывом гранаты, он пошатнулся и едва устоял на ногах — голова закружилась, трибуны стадиона взревели, и он будто бы снова оказался там — на стадионе. Только это был не его любимый Локомотив… светлый, огромный и современный, а старый, низкий, какой-то допотопный — именно тот, что сейчас окружал его своими немыми скульптурами.

Но ведь всего неделю назад… он поступил точно также. Тренер знал, но… делал вид, что не замечает.

Ва-банк. Шаров поставил огромную сумму на свою победу. Хотя человек в щеголеватом костюме, благоухающий ароматом дорогого одеколона, спустившийся в раздевалку перед стартом, сказал всего три слова:

— Ты сдаешь забег.

К одиннадцати вечера он должен вернуть долг. Только вот — в каком году?

Глава 44

2010 год

— Деня… старый добрый Дэн! Он все-таки здесь… — прошептал Виктор, оглядываясь на дверь кладовки. Ему почудилось, что капитан узнал его, но не подал виду. Так или иначе придется принести этот чертов сахар.

Виктор увидел, что просыпал граммов двести белого песка на пол и кинулся голыми руками собирать песчинки, кидая их назад в мешок. Главное, чтобы Жора не заметил, иначе…

Жора был занят сильно шкворчащим блюдом возле большой плиты. К нему периодически подходили мужчины с подносами, и повар от души накладывал в тарелки аппетитные куски жареного, благоухающего пряностями мяса.

Остаток сахара Виктор смахнул под этажерку, забитую баночками, макаронами, крупами и другой снедью. Мысли лихорадочно теснили одна другую. Что делать, если Денис его не узнает? А если узнает или — уже узнал, как поступить? Час от часу не легче.

Наполнив сахарницу до краев, он немного успокоился, решив, что не будет форсировать события. Как пойдет, так пойдет. Разумеется, ни о каком разговоре с капитаном на глазах у команды речи не шло. Его попросту выкинут с корабля и тогда шансы… станут равны нулю. И все же…