Послания и Знаки из Космоса

Главная суть мифа, который очень мне нравится, состоит в следующем: в сказочной истории любви сокрыт факт, доказанный (благодаря Эйнштейну!) лишь в наше время. Замедление течения времени! Видимо, Мальчика с острова на космическом корабле с большим ускорением забрали в «мир богов». Он думает, что провел там всего три года, но по возвращении на свою земную родину узнает, что здесь тем временем прошло больше трехсот лет. Вполне безобидная история, передающая лишь факты. Черт возьми! Кто может опровергнуть этот факт?

В других древних мифах также содержатся знания о замедлении течения времени. Например, для индийского бога Вишну продолжительность человеческой жизни «лишь мгновение», а мифические китайские императоры были «небесными владыками», они передвигались по небу на огнедышащих драконах и жили 18 000 земных лет. О первом владыке Пан Ку в китайской мифологии говорится, что он скитался в космосе 2 229 000 земных лет. Даже в Ветхом Завете написано, что в руке Бога все «время и два времени и полувремя». Псалмопевец выразил это в поэтической форме:

«Ибо пред очами Твоими тысяча лет, как день вчерашний, когда он прошел, и [как] стража в ночи…» (Псалтирь 89:5):

После отъезда из Японии я посасываю два горьковато-сладких леденца. В древних японских мифах бродит призраком бог по имени Омохикане но нами. Я попросил перевести мне это имя и, к своему изумлению, услышал, что дословно это означает: «Божество, которое соединяет в себе силу ума нескольких богов». Очевидно, этот бог был своего рода компьютером. Странно.

Странно, как и намек, услышанный от японских археологов. В мировой археологии известны японские фигурки «догу». Они сделаны из камня или глины и имеют форму головы космонавтов — в скафандрах с огромными очками. Такая форма фигурок «догу» (существуют и другие) появляется примерно за 600 лет до Рождества Христова. И именно в это время небесные божества передали Дзимму Тенно, первому императору Японии, его империю, а в 592 г. до Рождества Христова за 20 000 км по прямой пророк Иезекииль встречался с космическими кораблями (см. Blumrich: «Da tat sich der Himmel auf— Die Raumschiffe des Propheten Hesekiel») — для обозначения совпадающих событий существует красивое иностранное слово «коинциденция». Нравится мне это слово!

В дискуссии (см. Ernst von Khuon: «Waren die Gotter Astronauten?»), устроенной шестнадцатью учеными по поводу моей теории, профессор Иоахим Иллис сказал: «1000 примеров при вероятности 1:1000 разгадки ничего не меняют в ее неправдоподобности и вовсе не делают разгадку более вероятной, чем это позволил один случай. Таковы законы математики и одновременно законы мышления разума, об этом нельзя спорить всерьез».

В самом деле, глубокоуважаемый профессор? Я совершенно не согласен с обоснованием аргументации. Для меня, обычного скромного обывателя, десять косвенных доказательств, обосновывающих некое утверждение, всегда имеют больше доказательной силы, чем всего одно косвенное доказательство! Но если Иллис предпочитает «один случай», то таким случаем для него будет миф догонов о Сириусе. Я желаю любезного обхождения. 2x2 будет 4. Кто будет с этим спорить? Математике не нужны косвенные доказательства, у нее ясные правила. К сожалению, законы мышления разума лишены такой абсолютной ясности. На основании разумных решений убийц отправляли на электрический стул или виселицу, а затем иногда выяснялась их невиновность — горе от ума? Бесчисленное количество «разумных» научных теорий существуют благодаря нескольким косвенным доказательствам. Для примера назовем эволюционную теорию Дарвина. Многие, да что там — большинство астрономических и астрофизических теорий существуют на основании (нескольких!) косвенных доказательств, например общепризнанная теория профессора Фреда Хойла, гласящая, что в пракосмосе водород образовался «из ничего». Социологические модели будущего некоторых марксистских псевдоученых также существуют благодаря косвенным доказательствам, как и почти каждое предположение в археологии.

От чего может зависеть, что «тысяча примеров» (= косвенных доказательств) на чаше весов в одном случае весит очень много, а в другом — не перевешивает даже пушинки? В этом ли высшая научная справедливость?