Посланник

Наконец все собрались и выступили походной колонной. Впереди, на смирной лошадке, ехал я, за мной везли знамя и ехали офицеры, потом два десятка казаков, и замыкали строй две брички – в одной ехал фон Шлоссер на правах почетного пленника, а в другой, при пулемете – два унтера-артиллериста. Артамонов и Леонтьев ехали на мулах, так им было удобнее. Далее шел вьючный караван в сопровождении десятка казаков, охранявших ценный груз, затем наши лошади, мулы и верблюды, далее ехал геразмач Урадд со свитой и гвардейцами, охранявшими Машу, замыкали колонну абиссинские солдаты и обоз. Когда впереди показались городские стены, от абиссинской части колонны отделился Урадд в сопровождении десятка всадников, и они умчались вперед. Еще через полчаса, когда уже были видны ворота и толпившийся народ, из ворот сначала показались конные, разгонявшие простолюдинов, а затем выехал на белой лошади всадник в сопровождении эскорта. Народ упал на колени, и всадник с эскортом направился к нам.

Мы медленно двигались навстречу друг другу, наконец конь раса Мэконнына остановился, а я под знаменем в сопровождении офицеров подъехал к нему и отдал честь, то же сделали и офицеры. Казаки были при параде, с крестами и медалями, в папахах с малиновым верхом и с малиновыми же погонами на белых рубахах. Рас что-то сказал мне по-амхарски, и подъехавший переводчик растолковал, что властитель Шоа и Харара приветствует меня и приглашает проследовать с ним. Мы подъехали к пригорку, где были постелены ковры и стояли плетеные кресла, на низком столике я заметил серебряные кувшины (видимо, с водой) и серебряные кубки для питья, а также огромное блюдо с разнообразными фруктами.

Офицерам отвели место за нами и тоже поставили кувшин и блюдо, но поменьше, казаки спешились и им принесли кошмы, чтобы они могли сесть. Я сказал, чтобы за офицерский стол пригласили и Леонтьева, а то он последние дни чувствовал себя «не в своей тарелке», вроде как гражданским в коротковатом для него песочнике.

Рас махнул рукой, и действо началось: абиссинские всадники метали на скаку дротики в цель, гарцевали и всячески маневрировали перед нами. Как объяснил мне перед этим Нечипоренко, у абиссинских наездников очень сильно замундштучены лошади, им больно, вот они и гарцуют под всадником. Практической значимости в этом никакой нет, кроме причинения животному ненужной боли. Потом показали джигитовку казаки: они вставали на всем скаку на седло, падали, держась в стременах, с седла как будто убитые и вели огонь с ходу из-под брюха лошади, в общем, демонстрировали единение коня и наездника.

Абиссинцам такое и не снилось: стремена у них были маленькие, и они держали их, просунув первый палец ноги, как в тапочки-вьетнамки, встать на них, чтобы нанести удар шашкой, было просто невозможно. Правда, абиссинцы хорошо управляли шенкелями[54], но это и казаки могли делать. В заключение казаки продемонстрировали рубку лозы, чего абиссинцы просто не умели, и выполнили пару упражнений с пикой – сняв на всем скаку небольшое кольцо со столбика (в последнем случае для показа были взяты только два наиболее сильных казака, так как верблюжье копье оказалось все же тяжелее, чем уставная пика и не у всех получалось).

Потом рас устроил стрелковое состязание: на сто шагов были поставлены колья с горшками и взято по десять стрелков с обеих сторон: кто не попал – тот выбывает. Через несколько минут выяснилось, что в строю остались все десять казаков и только два абиссинца. Тогда я предложил перенести мишени еще на сто шагов. Выбыл один абиссинец и три казака, остался один абиссинец и семь казаков. После того как мишени установили на триста шагов, разбить их смогли только пятеро казаков. Рас подозвал всех пятерых и одарил их серебряными кубками. Такие же кубки получили все участвовавшие в джигитовке. После этого я предложил продемонстрировать наше оружие, что мы везем в подарок императору Менелику. Сказал, что оно уже показало себя неделю назад в схватке с кочевниками. Рас сказал, что слышал о том, что какой-то воитель рас Искендер перебил половину всадников Абу-Салеха, а самого его взял в плен, остальные кочевники бежали, бросив лагерь и спасая свои жизни.

– Не про этот ли случай ты говоришь, посол?

– Да, великий рас Мэконнын, именно про этот, и сейчас я тебе покажу, как это было. Распорядись поставить мишени в двухстах и трехстах шагах отсюда.

При этом мои казаки пригнали верблюдов, на которых уже лежали три десятка чучел из рогожных мешков от фуража, набитых камышом и с воткнутыми туда палками. Ашкеры, руководимые казаками, быстро поставили две цепи мишеней.