Посланник небес

Стоит ли говорить, что эта новость, если не повергла Эмили в шок, то ошарашила ее достаточно серьезно. Она тут же начала охать и причитать, когда же череда охов и причитаний по поводу ареста брата с ее стороны кончилась, мисс Уордли ответила на второй вопрос:

– А мы пытаемся спасти Посланника Небес от грязных лап Холлиса.

– Похвально. Хотя в настоящий момент грязные лапы не у него, а у вас. Я могу вам чем-нибудь помочь?

– Мы обыскали весь сад! – ответила Мэри. – Если Посланник Небес находится в земле, как говорил Гриффитс, то разве что на необитаемом острове.

– Почему же на острове? Прямо в океане. Идите все сюда.

Она подошла к окну, выходившему в сад.

– Смотрите. Когда я спросила, не опасно ли прятать алмаз в земле, он так и ответил мне: «Кому придет в голову искать в океане?»

Из окна второго этажа открывался вид на декоративный пруд, напоминающий очертаниями Атлантический океан. Там даже были выложены из камней острова Карибского моря – Куба, Ямайка, Гаити. Возле Ямайки торчала роза, одинокая и увядшая. Воткнутая туда когда-то и позабытая, и, очевидно, перезимовавшая.

– Каррамба! – выругался Уолтерс. – Какие мы лопухи! Разорви меня акула, как же мы все не догадались?!

– Точно, – подтвердила Олуэн. – Когда год назад я передавала ему на хранение алмаз, этот пруд только закончили сооружать.

– Надо спустить воду из пруда, – сказала Эмили. – А пока вода будет сливаться, спокойно попить чаю и обсудить создавшееся положение. Кто будет готовить чай?

Глава 8

Заплесневелые каменные стены источали холод и сырость. Через узенькое оконце под самым потолком почти не проникал свет. Меряя короткими шагами маленькую тюремную камеру, Гриффитс в сотый, или даже в тысячный раз обдумывал предстоящий разговор с судьей.

Сначала, полный негодования от того, что его арестовали именно в тот вечер, когда он, наконец, обрел свое личное счастье, он готовил гневные и даже дерзкие фразы. Потом, немного поостыв, он решил отрицать все, в чем бы его ни обвиняли, вести себя достойно и сдержанно. Потом он принял решение вообще не говорить ничего, а попросить перо и бумагу и написать жалобу графу Девонширу или даже самой королеве. В воскресенье разговор с судьей так и не состоялся – конечно, кто же будет портить себе выходной день. Его можно испортить только другим, например, арестовать и посадить в тюрьму безвинного человека. Да еще в тот вечер, когда к нему пришла женщина, любви которой он добивался без малого девять лет!

Ну ладно, хватит об этом, иначе можно просто сойти с ума. Гриффитс опять зашагал по камере, вслушиваясь в собственные гулкие шаги, и старался при этом представлять в уме рангоут корабля, а не забивать себе голову дурацкими «за что?» и «почему?»

Прошла еще одна долгая ночь, в течение которой он так и не заснул. Наступил понедельник. Старый тюремщик принес воду и хлеб. Гриффитс попытался выяснить у него, когда его, черт возьми, примет судья, но тот либо притворялся глухонемым, либо был таковым на самом деле. В неведении и ожидании время всегда тянется медленно. И какие только мысли не прошли через голову Гриффитса, пока он сидел в полудреме на охапке соломы, прислонившись спиной к холодной каменной стене. Наконец, под вечер, загрохотали засовы снаружи железной двери, и вошедший стражник тучного телосложения простуженным сиплым голосом произнес:

– На выход!

– Я свободен? – обрадовался Гриффитс.

Тучный стражник ничего не ответил, он лишь кивнул головой двоим другим, вошедшим в камеру, те связали Гриффитсу за спиной руки и вывели глухими коридорами на тюремный двор. Там его посадили в обитую железом карету и повезли. Тучный стражник с угрюмым видом сидел напротив него, на вопросы не отвечал и тупо смотрел в маленькое, забранное решеткой, оконце.

За окошком медленно проплывали уличные фонари и темные городские дома. Карета двигалась по узким извилистым переулкам. В одном из таких безлюдных переулков карету поджидал Холлис. Он метнул в заднее колесо абордажную «кошку», привязанную к веревке, а другой конец этой веревки был затянут баночным узлом на фонарном столбе. «Кошка» зацепилась за спицу, веревка натянулась, и колесо соскочило со ступицы. Карета, чиркая осью по булыжникам, завалилась на бок.

– Кучер! Что случилось?! – сиплым голосом крикнул стражник, отворяя дверцу.

Гриффитс немедленно воспользовался этим. Он толкнул стражника ногой в зад, а потом как кошка – а скорее как кенгуру – выпрыгнул из кареты. Даже связанные за спиной руки не помешали ему сделать это.

– Сюда! Скорее! – крикнул ему Холлис и побежал за угол, Гриффитс последовал за ним.

– Стой! Куда?! Стрелять буду! – закричал стражник, неуклюже поднимаясь на ноги, и выстрелил из ружья.

Пуля просвистела в трех дюймах от плеча Гриффитса, не причинив никакого вреда. Стражник, грузно топая сапогами, кинулся в погоню, но за углом и беглеца, и спасителя ждали две оседланные лошади. Холлис перерезал ножом веревку на руках Гриффитса. Вскочив в седла, друзья как две черные молнии скрылись в темноте.

– Я спрячу тебя в своем замке, – сказал Холлис, когда они выехали за пределы города.