Посланник (СИ)

  Задержанного повели, генерал вздохнул и пошел за ними, все-таки не надеясь на охрану. На пролете меж этажами Тихонов засеменил ножками, потом споткнулся и повис у охранников на руках. Все произошло так естественно, что они и не подумали стукнуть его по сломанной руке. Опираясь плечами на руки охраны, Тихонов оттолкнулся от земли, нанося удар каблуками сразу по двум головам. И снова взвыл от боли, натолкнувшись на блок генерала. Ноги, правда, не сломал, но зашиб сильно, и идти сам уже не мог.

  - Говоришь вам, говоришь - как в стену горохом, - начал журить охранников ге-нерал, - лежали бы сейчас с проломленными черепами, - он указал на каблуки с выдвину-тыми наружу железными шипами. - Сказал же конкретно: споткнется - бить по руке, а не держать за руки. Дети, ну прямо дети. Ладно, тащите теперь его волоком, сам уже не пой-дет и драться не будет.

  Николай вернулся к гостям и отвел Ирину в сторону, шепча на ушко:

  - Этот Тихонов гнидой оказался, задержала его охрана и в мой кабинет отвела. Похитить меня приехал или убить, в крайнем случае. Мы с генералами поговорим с ним, а ты родителей займи, придумай что-нибудь подостовернее. Некрасиво все вышло, но что поделать, не зря твоя интуиция не хотела его принимать.

  - Коленька, а ты заранее знал, что Тихонов плохой человек?

  - Знал, Ирина, не скрою, но так надо было.

  - А Фролов с Суманеевым знали?

  - Нет, они не знали, но должны были знать, об этом мы еще поговорим. Все, ми-лая, иди к родителям.

  - Иду. На сердце тревога прошла, спокойно стало, его не обманешь, если оно лю-бит.

  Николай обнял жену, потом произнес уже громко:

  - Господа генералы, есть срочное дело государственной важности, прошу в мой кабинет.

  Фролов с Суманеевым встали, пожали плечами, глядя на родителей Ирины, и вы-шли.

  - Что случилось, Николай Петрович? - Тревожно спросил Фролов.

  - Случилось то, что случилось, Иван Сергеевич. Твоя охрана обгадилась по-детски полностью. Иди, они тебе сами все расскажут. Завтра рукопашный бой лично у них принимать стану, как экзамен. А мы с Петром Степановичем у меня в кабинете будем, ему тоже блеснуть нечем, кроме детской неожиданности.

  Генералы прошли в кабинет. Суманеев от неожиданности замер, увидев лежащего на полу незнакомца.

  - Кто это и как он сюда попал?

  Начальник УФСБ стал понимать теперь, почему Посланник отчитал Фролова.

  - Кто он - надеюсь, сам расскажет, а попал сюда по своему заданию и по недос-мотру охраны. Ваш прокол, генерал, сыграл большущую роль.

  - Ничего не понимаю...

  - Подожди, Петр Степанович, ты вызови лучше сюда своего следователя для оформления задержания и официального допроса. Я пока с задержанным побеседую, а ты сиди и слушай, в разговор не вмешивайся - сам скоро все уразумеешь.

  Задержанный стал приходить в себя и прислонился спиной к стене.

  - Присесть тебе, мил человек, не предлагаю, поговорим так. Рассказываешь все, получаешь пожизненный срок и сидишь себе спокойно, без эксцессов. Не рассказываешь - тоже пожизненный срок, но с прибамбасами. Ты уже понял, что мне не можно, а нужно верить. И так начнем. Кто ты?

  - Тихонов...

  - Понятно, один минус уже заработал. Какое задание получил в ЦРУ?

  - Не понимаю...

  - Понятно, два минуса заработал. Признаешься в убийстве майора КГБ Тихонова?

  - Я и есть Ти...

  - Понятно, минус третий. А Бог, говорят, троицу любит. Придется мне самому все рассказать. Но тогда, мил человек, жить тебе не захочется, а умереть не сможешь. Это страшнее расстрела, страшнее боли. Рассказывать?

  - С удовольствием послушаю, генерал, вашу сказку, - с ехидцей произнес задер-жанный.

  - Вот, посмотрите, Петр Степанович, на этот ярчайший тип амбициозной неосоз-нанности, вредоносного эгоизма и абсолютной уверенности в своей легенде. Хотя каждый разведчик хорошо знает, что абсолютной уверенности не давала никому еще ни одна легенда. Жил когда-то на свете некий Акено Мураками.

  Задержанный вздрогнул и попросил воды. Но Посланник продолжил свою речь:

  - Акено означает что-то вроде сообразительного или ясного утра, а Мураками - это глава деревни. Но главой деревни он не стал и ясное утро никому не принес. Он стал заниматься боевыми искусствами и достиг величайшего уровня. До сегодняшнего дня ни-кто не мог с ним сравниться в рукопашном бою и сегодня впервые господин Мураками потерпел поражение. Он и сейчас считает свое поражение случайностью, потому и наде-ется, что когда заживут руки и ноги, его никто не сможет остановить.

  - Вы учились у Кенсиро Сакамото, господин генерал? - Неожиданно спросил за-держанный.

  - Нет, мне нечему у него учиться.

  - Тогда вы...

  - Да, Акено, да.

  Задержанный хоть и сидя, но склонился в японском приветствии.

  - Ничего не понимаю, - вмешался в разговор Суманеев.

  Задержанный блеснул глазами и с презрением посмотрел на него, как господин смотрит на своего слугу, помешавшему разговору с почетным гостем.