После либерализма

А если эта проблема актуальна не только для Африки, но для миросистемы в целом, предназначено ли Африке судьбой быть лишь сторонним наблюдателем мирового кризиса, страдающим от того, что выпало на ее долю, но не способным ничего изменить? С моей точки зрения, дело обстоит как раз наоборот. Кризис миросистемы возможен для миросистемы в целом, и, вероятно, для Африки, в частности. Если теоретически мы можем ожидать того, что сам процесс развития нашей нынешней миросистемы не разрешит, а углубит кризис, можно предположить, что расстройство ее усилится, и в период от двадцати пяти до пятидесяти ближайших лет великий мировой беспорядок будет нарастать, пока в итоге его место не займет новый мировой порядок.

Наши действия на протяжении этого переживаемого нами переходного периода, определят, будет ли, на самом деле, историческая система (системы), которая возникнет в результате этого процесса, лучше или хуже нынешней миросистемы, кончину которой мы все теперь переживаем. В этот период действия, предпринимаемые, казалось бы, лишь на местном уровне, нельзя считать простыми; они станут той критической переменной, которая в итоге определит, как нам выйти из кризиса.

Здесь не может быть простых формул. Нам необходимо глубоко проанализировать нынешнее положение в мире и отказаться от тех категорий и концепций, которые мешают нам правильно оценить реальные исторические альтернативы, возможные в настоящем и будущем. Нам надо организовать и вдохнуть новые силы в местные движения солидарности, направленные вовне, а не внутрь. Но главное, о чем нам нельзя забывать, состоит в том, что, выступая в защиту нашей собственной группы в ущерб

какой-то другой группе, мы действуем во вред самим себе.

Мне кажется, что в первую очередь нам следует не упускать из виду наши главные цели. В основе той новой исторической системы (систем), которую нам следует создавать, должно лежать более справедливое распределение продуктов, услуг и власти. Наши временные горизонты должны стать шире, чем были раньше, чтобы мы могли более полно использовать наши ресурсы — как естественные, так и людские. При такого типа реконструкции Африка вполне могла бы занять ведущую позицию. Африка была исключена из нашей современной миросистемы, и можно полагать, что в случае сохранения нынешних политических, экономических и культурных механизмов регулирования миросистемы на протяжении 25–50 лет, тенденция к исключению из нее Африки и африканцев будет усиливаться.

Если африканцы погрязнут в трясине претензий на включение их в миросистему в ее нынешней ипостаси, они будут сражаться с ветряными мельницами. Если африканцы покажут путь к тому, как можно сочетать краткосрочные местные улучшения со среднесрочными изменениями ценностей и структур, они помогут не только Африке — тем самым они помогут нам всем. Не просите ни меня, ни других неафриканцев составить какой-то конкретный план действий в этом направлении. Мы не можем этого сделать. Пальма первенства здесь должна принадлежать самим африканцам.

Еще мне бы хотелось поделиться одним заключительным соображением. Я отнюдь не утверждаю, что если Африка попытается это сделать, она обязательно достигнет успеха. У Африки — как и у всех нас — в лучшем случае есть половина шансов на то, чтобы в результате этого переходного периода прийти к чему-то лучшему. Вовсе не обязательно, что история окажется на нашей стороне, и если мы окажемся в плену этой иллюзии, она будет работать против нас. Но все мы в огромной степени являемся важной и неотъемлемой частью этого процесса. И если нам удастся обеспечить его движение в правильном направлении, мы и в самом деле сможем создать такой тип миросистемы, какой захотим. Именно в этом направлении мы должны направлять наши коллективные усилия, и хотя путь к достижению цели труден, и исход его неясен, эта цель стоит того, чтобы за нее бороться.

Часть II. Становление и триумф либеральной идеологии

Глава 4. Три идеологии или одна? Псевдобаталии современности

Сюжетная линия нового времени — если говорить об истории развития общественной мысли или политической философии — нам хорошо знакома. Вкратце ее можно сформулировать таким образом: в девятнадцатом столетии возникли три основных течения политической теологии — консерватизм, либерализм и социализм. С тех пор все три течения (в постоянно меняющихся обличьях) непрестанно боролись друг с другом.