После любви

– Вы?! – я не верю собственным глазам, совсем не таким красивым. – Что вы здесь делаете?

– Мне пришлось арендовать машину, – сообщает vip-персона вместо приветствия. – Это обошлось недешево.

– Надеюсь, вы не выставите мне счет?

– Нет.

Я начинаю перекладывать бумаги, я щелкаю ручкой, я отодвигаю ящик стола – все эти жалкие ухищрения направлены на то, чтобы не встретиться с чертовски красивыми глазами.

– Чем могу быть полезна?

– Вы уже могли быть полезны, – в голосе vip-персоны нет злости, но и ничего другого тоже нет. Полное безветрие, я чувствую себя застрявшей в складках ледника, без всякой страховки, без всякого снаряжения.

– О'кей. Давайте начнем все сначала.

– О'кей. Давайте попытаемся. Это отель «Sous Le del de Paris»?

– Если верить вывеске – да.

– Свободные места есть?

Отель Доминика (и без того небольшой) съеживается до размеров коробки из-под пиццы с последним черствым куском на дне: он не полезет в глотку даже электромонтеру, даже разносчику овощей – что уж говорить о vip-персоне!

– Свободные места… э-э… свободные места…

– С ними какие-то затруднения?

– Нет. Никаких затруднений нет. Хотя в разгар сезона свободные места отыскать трудно. – Мне важно поддержать престиж отеля Доминика. А заодно – и свой собственный престиж. Остаток ночи уйдет на выяснение причин, почему это так важно. Но ночь еще не наступила.

– Сейчас ведь не разгар сезона?

– Нет. Вам нужен номер с видом?

– Ау вас имеются номера с видом? – vip-персона удивлена, если не сказать – потрясена. – Вообще-то мне нужен просто номер. Любой номер. Желательно – с работающим сливным бачком.

Еще никому не удавалось вот так, походя, оскорбить отель Доминика.

– У нас здесь, конечно, не «Риц» и не «Амбассадор», но на бачки еще никто не жаловался. Второй этаж и вид на океан вас устроит?

– Валяйте второй этаж.

– За океан придется доплатить.

– Сколько?

– Пятьдесят евро.

Vip-персона перегибается через стойку: теперь чертовски красивые глаза приблизились ко мне вплотную, и я могу рассмотреть их. Темные с едва заметными зеленоватыми прожилками, что-то это мне напоминает. Нуда – ту первую бусину, которую выложил передо мной Ясин.

Забавно.

– Дополнительных пятьдесят евро в сутки. За океан, – говорю я.

– А он того стоит, океан?

Океан шумит, не умолкая, – подобно испорченному сливному бачку. Прожекторы горят всю ночь. И десятки Рональдо, гоняющих мяч в свете прожекторов. И десятки Рональдиньо.

– Нет. Он того не стоит.

– Тогда я оставлю пятьдесят евро себе. Давайте ключ.

Полностью раздавленная железной логикой vip-персоны, я отдаю ей ключ от двадцать пятого номера.

И только спустя несколько минут, когда она уже скрылась в недрах отеля, до меня доходит смысл произошедшего:

– я не потрудилась взять у vip-персоны паспорт;

– я не заполнила регистрационную карточку;

– я поселила его в номере рядом с собой.

Последнее обстоятельство пугает меня больше всего. «Воспользоваться служебным положением», вот как это называется. У двадцать пятого номера и номера двадцать семь, который занимаю я, – смежный балкон, разделенный узкой фанерной перегородкой. И дверь в стене, закрытая с незапамятных времен. Но это не означает, что ее невозможно открыть. Просто ключа от нее не существует.

Меня ждет ужин с Домиником.

Я так заинтригована чертовски красивыми глазами, что почти забыла об этом. И мне совсем не хочется есть, мне хочется вернуться к себе в номер.

Не сейчас.

Вернуться сейчас означало бы капитулировать. Признать, что состариться в Эс-Суэйре мне не суждено, что привязанность к Доминику – фантом, что привязанность к отелю Доминика "-ложь, я просто использовала их – и Доминика, и отель; я пережидала время – именно так. В любом случае – был бы другой город, и другой отель, и другой Доминик.

Они ничего не стоят, ровным счетом ничего.

…Ничего не стоящий Доминик ждет меня на террасе. В окружении песка – он летит с океана, в ореоле прожекторов – их. только что включили. Картину дополняют несколько парашютов и несколько воздушных змеев, несмотря на вечер болтающихся в небе. Идиллическая картина сотворения мира по серферу, Доминик здесь нужен так же, как лыжи в пустыне.

–.Привет! – Я улыбаюсь Доминику самой ласковой из своих улыбок. Самой ласковой и самой фальшивой.

– Все в порядке? – интересуется Доминик.

– Все отлично.

– Ты встретила их?

– Да.

– Никого не потеряла по пути?

– Нет.

Доминик не просто изучает меня, как проделывал это неоднократно после моих возвращений из аэропорта, он пожирает меня глазами.

– Кто прибыл на этот раз?

– Шестеро и один, – врать Доминику я не в состоянии.

– Шестеро и один – будет семеро. Значит, прибыли семеро?

– Я предпочла бы именно эту формулировку – «шестеро и один».