После пламени. Сборник

Серебро со стоном сломалось под пальцами. Я отшвырнул изуродованный кусок металла. Камни лежали теперь в моих ладонях — все три.

Унголианта медлила, пока не решаясь напасть.

Свет Сильмарилов и подземное пламя слились в единой мелодии. Я ждал, пока Музыка достигнет апофеоза — тогда и только тогда я собирался нанести удар. Единственный. Второго бы не понадобилось.

И вдруг что-то сломалось в Песне — я не понял, в чём дело, почему возник диссонанс. Просто голоса Камней перестали звучать в унисон с моей Музыкой.

Паучиха почувствовала это мгновенно и снова двинулась на меня, оттесняя к скалам, а я всё пытался подчинить себе Сильмарили. Силой. На поиск гармонии с ними просто не оставалось времени. Но чем мощнее был напор моей воли, тем яростнее сопротивлялись ей Камни. Я уже еле удерживал их — казалось, они превратились в капли расплавленного металла и сжигают мою плоть.

Только бы не уронить…

Я отступил еще на несколько шагов и уперся спиной в скалу, сжимая дрожащими от боли пальцами бесполезные Камни. Унголианта подползла ближе. Она не спешила. Может быть, наслаждалась сознанием своей победы, а может, всё еще остерегалась.

Я очень ясно представил, что будет, когда эта тварь прикончит меня и поглотит Сильмарили. Её голод только усилится. В Аман Паучиха, само собой, не вернётся. Зачем, если есть Эндорэ? Земли, оставшиеся без хозяина. Земли, которые некому защитить.

Земли, которые ждали моего возвращения.

Не дождались.

Боль и отчаяние прорвались криком. Скалы ущелья подхватили мой голос, усилили, а ветер понёс его дальше. Эндорэ ещё не забыло мою Музыку.

Паутина захлестнула колени — я грохнулся на бок, прижимая к груди стиснутые кулаки. Следующая петля затянулась на горле… пока, правда, не до конца. Кажется, Унголианта обращалась ко мне… я не ответил.

…Огненный сполох разорвал окружившую меня черноту. Ещё один. И ещё. Я не понял, что это. Осознал только, что в такт этим вспышкам боль в моих истерзанных руках резко усиливается.

Мир заволокло красным.

— …Властелин…

Я с трудом разлепил веки и попробовал шевельнуться.

— Что… произошло? — язык ворочался с трудом, но на мысленную речь сил не было вовсе.

— Мы успели вовремя,— Саурон казался растерянным.— Отчего ты не позвал нас раньше?

Я предпочёл не услышать этот вопрос. Приподнялся на локте и попытался оглядеться.

— Паучиха?

— Бежала. Готмог преследует её со своими ребятами.

— Ларец,— прохрипел я.— Здесь где-то должен быть ларец.