После расставания. Вернуть Любовь

– Скучно? – усмехнулся я бредовости ее домыслов. – Знаешь, Мусь, большей чуши я в жизни не слышал. Поверь, мне есть чем заняться, и гонка за тобой очень отличается от того, что я считаю весельем.

– Тогда почему ты…

– Разве я не могу просто хотеть тебя? – вскочил я следом за ней, вставая на ее пути и прекращая ее хождение.

– Меня никто никогда не хотел. Даже мои родители, так с чего бы тебе хотеть? – с неподдельной болью в голосе прошептала она, смотря на меня своими зелеными омутами.

– Я хочу. Хочу больше, чем хотел что-либо на этом свете, – нежно обхватывая ее лицо ладонями, прошептал я. – А они просто идиоты, раз не поняли, какое им даровано сокровище.

– Глеб…

Не дав договорить, я нежно коснулся ее сладких губ своими, больше не в силах сдерживаться. Боясь, что напор напугает мою девочку, я действовал неспешно, не напирая, как мне того хотелось бы. Что бы ни говорила Муся, она тоже испытывала эту тягу. Чувствовала то же притяжение, что сводило меня с ума.

Никогда еще я не чувствовал такого благоговения перед женщиной. Всё, что было с Мусей, было словно откровением. Так, будто не только для нее происходящее было впервые.

– Глеб… – разрывая поцелуй, прошептала она мне в губы.

– Ты очень мне нужна, Муся… – начиная спускаться поцелуями на ее шею, шептал я. – Пожалуйста, не прогоняй меня. Давай попробуем быть вместе.

Я видел, что она сдается, что хочет ответить согласием, и бессовестно подталкивал ее, соблазняя своей близостью.

– Хорошо… Я попробую… – цепляясь пальчиками за мои плечи, выдала она согласие, которого я так жаждал. – Но ты должен пообещать не спешить…

– Ты не пожалеешь об этом, Муся, я обещаю! – отрываясь от нее и заключая в кокон своих объятий, прошептал я в ответ.

Главное теперь – не испортить всё и не выдать ей своей тайны, из-за которой я столько времени держался от нее на расстоянии.

Маруся

Не знаю, на что я подписалась, но Глеб напрочь снес все мои барьеры, с такой тщательностью выстраиваемые вокруг моего сердца. Как бы я ни пыталась противостоять ему, у меня не вышло. Пора было смириться с этим, но, даже осознавая, что сдалась, я не могла просто взять и прыгнуть в этот омут с головой.

За прошедшую неделю с того вечера, как психованный муж Ксюши избил Глеба, мы ненамного сдвинулись в наших начавшихся «отношениях». Единственное, что изменилось, это поцелуи. Их было много, и каждый из них был уникальным. Не похожий на предыдущий. Глеб просто сносил меня с ног при помощи них, с каждым разом мне всё труднее было отстранять его и идти в свою спальню, отклоняя явное приглашение к чему-то большему.

– Мусь, – позвал меня из холла Глеб. С утра он куда-то ушел, несмотря на выходной.

Бросив готовку, я двинулась в его сторону, чтобы шокировано замереть на месте. Рядом с Глебом стояла бледная, явно плакавшая Ксюша, и, судя по дорожной сумке, что держал Глеб, приехала она не просто в гости.

– Мусь, приготовь, пожалуйста, для Ксюши комнату, – попросил он, кладя сумку на пол и помогая девушке с пальто.

Слишком удивленная ее присутствием, я лишь кивнула, неприятно удивленная охватившими меня чувствами ревности и злости. Неужто то, что говорил друг Глеба, не было безосновательным? Иначе зачем бы он привел ее в дом?

Приготовив гостевую, которая находилась подальше от комнаты Глеба, я вернулась в гостиную, где услышала их разговор и возражения Ксюши:

– Не стоило мне приезжать! Ты ведь уезжаешь, с таким же успехом я могла остаться у себя в квартире, – говорила она.

– У себя ты будешь одна, а тут Муся составит тебе компанию. Не стоит тебе в твоем положении оставаться одной, тем более в таком состоянии. Не понимаю, почему ты отказываешься от того, чтобы я всё объяснил Осману? Не может же этот упрямец…

– Нет, Глеб! Ты ничего не будешь ему говорить! Я не собираюсь оправдываться, а тем более что-то ему доказывать! Пусть верит во что хочет! Я устала быть той, кто всё время борется за него! Сначала ему мешал мой возраст, а теперь он вбил себе в голову, что я нагуляла ребенка! Еще и тебя избил! – возмутилась она.

Правда, боль так и прорывалась в ее голосе сквозь это самое возмущение. Мне же стало ужасно стыдно за себя. Так плохо думать о Глебе и злиться из-за того, что он помог нуждающейся в поддержке девушке… Нет, я стала просто невыносимой из-за глупой ревности!

Проскользнув незамеченной на кухню, я заварила облепиховый чай и, положив на блюдо выпечку, которой занималась всё утро, отправилась в гостиную.

– Да что с ним не так?! – возмущался Глеб. – Я завтра же перед вылетом поеду и…

– Нет, Глеб, не поедешь! Ты вообще не будешь с ним контактировать! Я не хочу больше слышать о нем! – твердо заявила Ксюша. – И плакать я больше не буду. Хватит. Я и так выплакала по нему немало слез за свою недолгую жизнь.

– Но, Ксюша, он же должен знать правду! Не можешь же ты оставить его в своем заблуждении! – возмутился в очередной раз Глеб.

Насколько я поняла, их спор пошел по второму кругу.