После России

«Берберова Нина Николаевна, писательница (8.8126.7. 1901 С.-Петербург). Отец — армянин, работал в министерстве финансов; мать — из среды русских помещиков. В 1919–1920 годах Берберова училась в Ростове-на-Дону. Благодаря первым стихам она в 1921 году вошла в поэтические круги С.-Петербурга. В июне 1922 года Берберова вместе с Ходасевичем получила разрешение на выезд и покинула Советскую Россию. Прежде чем поселиться в Париже в качестве эмигрантов, оба супруга жили у Горького в Берлине и в Италии. В Париже Берберова 17 лет была сотрудником газеты «Последние новости». С Ходасевичем разошлась в 1932 году. Во время войны она оставалась в оккупированной немцами части Франции. В 1950 году Берберова переселилась в США…» Это из Энциклопедического словаря русской литературы с 1917 года, составленного В. Казаком и вышедшего в Лондоне.

Открываю подобные советские источники последнего времени. Ничего… «Литературный энциклопедический словарь», выпуск 1987 года. Бабаевский, Баруздин, Бубеннов… Берберовой нет.

— Когда вы уезжали из Петрограда, каким он вам запомнился?

— Голодный, пустой, страшный, торцы выкапывали, чтобы топить печи… Но мы уезжали, не думая, что навсегда. Мы уезжали, как Горький уехал, как уехал Белый, на время, отъесться, отдохнуть немножко и потом вернуться. В жизни мы не думали, что останемся навсегда. Ленин же был жив еще, 1922-й год…

— Через месяц вы будете в Москве. Вас ждет двухнедельное общение с родиной. Не думаете вернуться в Россию совсем?

— Нет, потому что… Вы бы лучше спросили меня о Франции. Во Франции у меня успех, во Франции у меня телевидение, меня знают, приглашают постоянно. «Как мы ее упустили? Как мы дали ей уехать в Америку?» — говорят французы. Это не мои слова, это напечатано. Но я думаю о том, что здесь, в Америке, мне необыкновенно при моем возрасте удобно. Через десять дней мне исполнится восемьдесят восемь. Вы представляете себе, какой это возраст?

— Глядя на вас, не представляю…

— Я привыкла к этому комплименту и уже не реагирую на него. Здесь удобно все. В округе меня знают добрые соседи, механик за углом, если с машиной что-то случится, снегом завалит, неполадки какие. Доктор принимает без очереди. Вхожу в почтовое отделение и слышу: «Хэлло, Нина!» Фамилию мою им трудно произнести, я не обижаюсь. Ведь они меня знают уже двадцать пять лет. Здесь хорошие библиотеки. Если мне нужна книга, я могу выписать ее на дом.

— То есть вам-удобно здесь жить при вашем одиночестве?

— Абсолютно. Мне здесь ужасно удобно. Я когда подумаю о Франции, прежде всего у меня там не может быть машины, потому что там узкие дороги, а скорости огромны, я не могу так ездить, я так не привыкла, буду бояться.

— Вы родились в России, часть жизни прожили во Франции, почти сорок лет в США, четверть века здесь, в Принстоне. Дай вам Бог еще много лет… Но скажите, какое место на земле для вас самое святое?