После России

— Я вам должен сказать прежде всего, что к Солженицыну у меня неоднозначное отношение. Но не будем об этом, слишком долгий разговор. При этом я считаю, что его произведения зададут уровень, поднимут планку. Одно у него лучше, другое хуже. Но уровень разговора он задаст очень высокий. И не надо взвешивать, кто лучше: Киров, Пятаков, Орджоникидзе, Бухарин? Это не разговор для литературы. Я с высоким уважением отношусь к Владимиру Корнилову, но когда он пишет стихи о Томском, видно, что он плохо знает его биографию. Да, этот человек застрелился, но он достаточно сделал зла своей стране и своему народу. Все эти имена суть сталинские кадры. И не то чтобы они Сталина не любили, это он их невзлюбил. И писать об этом стихи? Можно ошибиться в статье, но стихотворение — явление литературы, и делать факты политической жизни явлениями литературы — не поэзия. Когда мой друг Юрий Левитанский, которого я высоко ценю и из-за которого у меня получилась баталия с «Огоньком», стыдит наш народ, что он не поставил памятника Тухачевскому, я с этим не могу согласиться. Ну пусть ему будет земля пухом, никто ему не судья. Но памятник, за что мы ему будем ставить?! Хорошо: кронштадтский мятеж, противник. Он военный, у него приказ, но пленные матросы — противник? Их расстреляли. Восстание в Тамбове, противник — у него приказ. Ну а восьмилетние заложники — это противники для офицера? А его начальник штаба Снесарев, которого он утопил на процессе 1930 года, как это назвать? Я мог бы продолжить. Так за что же памятник ему ставить и почему надо стыдить в связи с этим целый народ?

«Не унижусь до полемики с «Памятью». Под книгами Пайпса и Янова подписался бы сам… Розенберг».

— Да. не весь русский народ виноват, но поскольку русские — самое большое физическое тело внутри многонационального образования, поэтому и доля их вины велика. Что касается «Памяти», то я не считаю нужным полемизировать с этой публикой. Я готов полемизировать о судьбе России с людьми масштаба Астафьева, Распутина. Белова. И я не понимаю, почему реакция на их действие так неадекватна. Результаты выборов депутатов в союзный парламент в Ленинграде многое показали. Ведь Ленинград последние пятьдесят лет в основном состоит из выходцев Новгородской, Архангельской, Вологодской областей и Белорусской ССР, то есть, как мне кажется, из самого благородного материала для антисемитизма. Это вышедшие из деревни и не ставшие городскими люди. Два миллиона голосов получил в Ленинграде Иванов, соратник Гдляна. Представительница интеллигенции Салье — сто пятьдесят тысяч, «Память» получила семь тысяч голосов и пятнадцать тысяч получила экологическая «Память». Но, простите меня, в Париже этой публики раз в двадцать больше. Эта публика имеет своих представителей в европейском парламенте. В Америке Кахане собирает стотысячные стадионы, которые ревут: «Долой жидов!» По отчетам газеты «Найт Брит», совершено более тысячи вооруженных антисемитских нападений, осквернения синагог и кладбищ. Я считаю, пл еть это звучит странно, что в этом смысле в России благополучная обстановка. Семь тысяч на пятимиллионный город, я вам скажу, перед таким городом надо снять шляпу. Недавно я видел трехчасовую ленту с записью митинга «Памяти» в Ленинграде. Стоят человек двести пятьдесят — триста, среди которых люди в ермолках. Видимо, пришли полюбопытствовать. Выступающие — типичные футбольные болельщики, косноязычные, неприятные, агрессивные, мысли свои сформулировать не могут И мне предлагают этих людей принять за серьезную силл?! Да вы сами создаете им рекламу, они стали знаменитыми людьми и на Западе. И как это ни парадоксально, на Западе у них много сторонников. Среди таких, как Ле Пен. некоторых новых деятелей, появившихся сейчас в Германии, или у того же Кахане они находят сочувствие. Так что в данном случае вы их не скомпрометируете, им неважно, что о них пишет «Нью-Йорк таймс». Поэтому я и призываю полемизировать с людьми действительно достойными, с людьми определенного уровня.