После России

– Молодой человек, вы рассуждаете как-то однобоко и не хотите видеть истинных причин происходящего. Дело ведь не в Пирогове, и не в том, что в Бамиане - вечеринки на свежем воздухе, а в Москве - мятежники. Беды России от того, что она осталась языческой страной. И вы, молодой человек, тому пример. Вы цепляетесь за внешние атрибуты свободного мира, игнорируя фундаментальные вещи! Когда лучшая часть Европы отреклась от средневекового мракобесия и идолопоклонства, вы, русские, только сильнее ухватились за свои иконы и всё это златотканное византийского тряпье. И вот - результат! Вы не возродились во Христе! Мы, американские христиане, всегда помним, что Россия - это страна Гога и Магога, страна Антихриста и дьявола. И что бы там не говорили наши политики, в душе каждый из нас всегда это помнит. С дьяволом не может быть дружбы, Иерусалим не может дружить с Вавилоном. И сегодня, как уже много веков подряд, Вавилон - это Москва. Она уже пала раз, но зверь вырастил новую голову. Но мы все верим, что меч Христа сокрушит и её. Вы, русские, должны отречься от всего, принять Иисуса в своем сердце, родиться свыше, как написано в евангелие. Так и только так вы можете спасти себя и помочь своей стране. И мы первые назовём вас братьями.

Петя пьяно замахал руками, протестуя:

– Я лично христианин, принял крещение в Церкви Последнего Призыва! Я верую в Иисуса! Я с вами согласен! Россия была языческой страной, слава богу, евангелизация идёт!

Неожиданно открывшееся христианство любителя стриптиза вызвало взрыв хохота. За Россию, как тут было принято, никто не заступился. Сева тоже привычно смолчал.

Гордон, между тем, встал со своего места так, чтобы его видели все присутствующие. Он принадлежал к консервативным необаптистам, а в их среде было принято учить окружающих вере в Джисуса Крайста каждый раз, когда к тому побуждало внутреннее чувство. Сейчас Гордон чувствовал прямо-таки необходимость изложить этим несчастным открытую ему христианскую суть происходящих событий.

– Христианский мир слишком долго церемонился с Россией. России слишком многое сходило с рук и многие стали и воспринимать её как неизбежность. Но жив господь, и рано или поздно эта глупая иллюзия должна была рухнуть. Можно было бы решить все вопросы в 1991 году. И, наверное, надо было бы. Но мы понимали, что страна ещё слишком едина и люди слишком горды, чтоб отдать свою страну за пригоршню долларов. Тогда мы каждый день ждали, что в Москве объявится кто-то с сильной волей, кто в очередной раз повернёт колесо истории вспять. Ждали и боялись. Но никто не пришёл. А перепуганные правители новых государств со всех ног кинулись к нам, подальше от России. Потом мы расслабились, а вы снова начали махать кулаками и разыгрывать из себя мировую державу. С тогдашним положением дел на топливном рынке и на Ближнем Востоке все козыри были у вас на руках. Но с нами был бог и господь вёл нас. Мы знали, что рано или поздно всё рухнет - и всё рухнуло. После Кризиса мы смогли преодолеть свои комплексы и всё-таки ввести войска. И вот тогда бы нам надо было поступить с этой вашей Россией по-христиански, просто разделить её между угнетенными народами. Но мы второй раз дали слабину, и этот ваш Пирогов - это бич божий, который должен нас вразумить. И третий раз мы не упустим свой шанс избавить мир от страны Гога и Магога, ясно вам! Это воля господа и мы исполним её, и будет так, аллилуйя! Некоторое время все молчали, только Петя Шершнёв попытался изобразить молитвенный транс, но и то довольно быстро сориентировался и удалился в уголок.

Очевидно, желая разрядить атмосферу, кто-то начал рассказывать похабный анекдот, но тут в пресс-центр вошёл его директор, капитан Савелий Полешников.

– Господа, важнейшее известие! Минуточку тишины! - театрально волнуясь, произнёс он, а потом скороговоркой проговорил: - Пять минут назад борцами с тиранией был убит кровавый узурпатор Пирогов! Ура, господа! Генерал Сирин даст пресс-конференцию через 10 минут.

Мгновенно всё оживилось, зажгли всё освещение, заработали коммуникаторы и панели на стенах. Гордон выбежал из зала с кем-то оживлённо разговаривая по-английски. Сева тоже рассеяно вызвал по коммуникатору Водянкина и кратко сообщил ему новость:

– Отлично, отлично! Это отлично! - госсекретарь отключился, не дав никаких дополнительных указаний.

– Бля, конец войны, конец! Победа! Сейчас москали разбегутся, ура! - дурным голосом вопил Шершнёв, пытаясь поцеловать в губы французского журналиста, оказавшегося рядом с ним в этот исторический момент.

* * *

Сева пережил суматошные дни разгрома мятежа в каком-то тумане. Банкеты и парады шли один за другим, наступающая армия превратилась в смесь карательной экспедиции с увеселительным пикником. Кого-то судили и казнили, до Москвы оставался день неспешного пути и в ставку Сирина уже прибыли патриарх Кирилл и его тёзка, мэр Москвы Кирилл Мамышев, изъявлявшие всевозможное почтение «освободителям».