После стольких лет? (СИ)

— Что тебе объяснить? — наконец выдавила из себя девушка. Ей уже было жаль, что она разозлила его, но нужно было срочно брать себя в руки.

— Какого дементора, мать твою, это было?! Живой Акромантул побеседовал с классом?! Ты с ума сошла?! — он резко оказался прямо перед ней, нависая с высоты своего роста.

— Мою мать не трогай. Обе уже давно в земле, — холодно ответила гриффиндорка, облокачиваясь на стол, — а что касается Азгалифы, — Гермиона усмехнулась, — она не причинит детям вреда. Она дала слово Хагриду.

— Граница Запретного леса?! Они ведь дети! — шипел Драко. Он сам не понимал, почему так опекал учеников.

— Выдохни! — девушка сорвалась на крик. — Они будут в безопасности! Во-первых, мы будем с ним, во-вторых, они будут только на границе, где часто прогуливаются даже без присмотра, а в-третьих, — она вплотную наклонилась к нему, — мы оба знаем, что Запретный лес не так страшен, как его малюют. Мы оба видели вещи и похуже.

— Что имела ввиду Азгалифа, говоря о предателе? — гнев в миг исчез из голоса Малфоя. Кажется, намёк на Битву за Хогвартс, отрезвил блондина.

— Он не захотел охотиться и напал на детенышей. Трое погибли. Его все равно убьют, — хмыкнула Гермиона, а парень ошарашено смотрел на гриффиндорку. — МакГонагалл одобрила. Можешь не начинать.

— Больше не смей позорить меня при классе, — предупредил Драко чуть расслабляясь.

— Идет, — она оттолкнулась от стола и вышла из кабинета, хлопнув дверью. Спина горела от тяжелого взгляда серых глаз.

Гермиона быстро шла в сторону… Она не знала куда. Даже Малфой переживал за детей, а она… Грейнджер полюбила этих маленьких прохвостов, но никак не могла признать, что завидует им. Они учатся после войны, им не нужно искать информацию о Философском камне, спасаться от разных тварей, рисковать жизнью, искать крестражи… убивать. Смотря на эти коридоры, форму, нашивки, она невольно вспоминала все, что ей пришлось пережить: войну, потери. И она никак не могла заплакать. Слезы просто отказывались течь из глаз! Мерлин, ну почему она даже не может заплакать?! Гермиона не могла отпустить всю ту боль, обиду, злость, постоянно носила ее с собой.

Когда Грейнджер вернулась в кабинет, Малфой уже вел урок. Ученики повернули головы в ее сторону, не понимая что происходит. Повисло неловкое молчание…

— Профессор Грейнджер, я думал вы задержитесь у Директора МакГонагалл, — спас ситуацию Драко.

— Освободилась раньше, — отмахнулась девушка и прошла к нему.

Это был седьмой курс. Усмехнувшись, гриффиндорка вспомнила, как этих самых детей определяли на разные факультеты. Она видела это. А еще они видели войну, видели Малфоя Пожирателем. Интересно, как он убедил их не убивать его или хотя бы слушать? Может спросить потом? Выйдет интересный рассказ. Драко сказал классу списать что-то из учебника, а сам подошел к ней:

— Порядок? — слизеринец сделал вид, что ищет что-то на столе.

— Малфой, тебе определенно пора в больничное крыло, — усмехнулась Гермиона, повернувшись к нему лицом.

— Учту, грязнокровка, — Драко скривил губы в ухмылке. Секунду они просто смотрели друг на друга, будто пытаясь понять, что за человек стоит напротив. Казалось, они никогда не виделись прежде, так они были не похожи на прежних самих себя.

— Спасибо, — вдруг сказала гриффиндорка и, прежде чем он смог что-то ответить, продолжила вести урок на том месте, где парень остановился.

Весь день Гермиона будто избегала его. Нет, она не пряталась по углам, когда ведешь один урок это сделать сложно, просто игнорировала его, лишь выполняя свои прямые обязанности, а на обеде и ужине, схватив яблоко, уходила. Малфой смотрел на нее, но гриффиндорка даже не поднимала глаз. Казалось, что-то случилось, но Драко никак не мог понять что. Это было странно. Слизеринец даже не знал, что именно то, что он беспокоится, к этому чувству он совсем не привык, или то, что что-то случилось. К счастью, Малфой знал, где сможет поймать эту девчонку. В гостиной она от него точно не сбежит.

Как только солнце село, Грейнджер с сундуком, который летел рядом, пошла к Хагриду. Хижина лесничего и учителя после войны была отстроена заново. Теперь она стала выше и шире, но внутри было все так же уютно, как и раньше. Хагрид гостеприимно угостил ее чаем, который налил в огромную кружку, и улыбнулся своей открытой улыбкой. Невольно опять вспомнилась война. Тело Гарри, которое держали большие грязные руки, хохочущий Волан-де-Морт, отчаяние в душе и пустота.