После «Структуры научных революций»

А что касается атомизма… Атомизм XVII века в некоторых важных отношениях походил на атомизм Демокрита и Эпикура, однако не был похож на атомистические учения древности и Средневековья, которые считали атомы невидимыми, но строили из них качества Аристотеля или что-то похожее на эти качества. Считалось, что существуют атомы огня, воздуха, земли и воды. Нет, атомизм XVII века был атомизмом материи и движения. Если вы верите в это, то можете поверить в то, что можно все превратить во все, что угодно, – это естественная база для трансмутации. Я поделился этой идеей с Леонардом Нэшем, и он сказал: «Не знаю, вполне возможно, посмотрите с этой точки зрения на учебник Бойля».

И вот ранним утром в понедельник я стоял у дверей библиотеки ( Widener ), ожидая открытия. Ворвавшись в библиотеку, я ринулся туда, где стояли сочинения Бойля, отыскал его учебник «Химик-скептик» и начал читать. Уже в самом начале один из персонажей этой книги говорит главное, что характеризует Бойля: «Хотя вы не верите в элементы, вы сказали о них очень много» или что-то в этом роде. И сам Бойль говорит: «Это очень хороший вопрос. Я рад, что вы его задали». Затем он продолжает: «Я подразумеваю под элементами то, из чего состоят все вещи и на что они распадаются». Это считается определением элемента.

Действительно, Бойль дает первое определение элемента, но что он здесь говорит? «Я подразумеваю под элементом, как и все химики…» Когда цитируют это определение, выделенные слова заменяют точками! И дальше он высказывается так: «Я привел вам основания для убеждения в том, что таких вещей не существует». Об этом шла речь в моей первой статье [224] . Мне кажется, это очень хорошая статья, хотя читать ее невозможно, поскольку она предназначалась для специалистов по истории химии. Постепенно я обнаружил, что никто не знал об этой проблеме так много, как я. И я поступил правильно, напичкав ее таким обилием ссылок и цитат. Попутно я обнаружил также некую странность в тридцать первом вопросе Ньютона, где речь шла об aqua regia, которая иногда растворяла серебро, но не золото, а иногда растворяла золото и не растворяла серебро. Я думаю, здесь была допущена опечатка, и до сих пор убежден в этом. Это была проявившаяся аномалия, о которой я опубликовал небольшую заметку [225] . Это были мои первые две статьи.

Когда мы с Нэшем читали наш курс лекций, я начинал с лекций о коперниканской революции. Эти лекции почти полностью совпадали с опубликованной позже книгой, в сущности, это было расширенное рассмотрение одного из эпизодов в развитии науки, который иллюстрировал то, в чем я был глубоко убежден. Иногда вы можете обратиться к более раннему времени, чтобы найти исходный пункт, написать о том, насколько сильны были первоначальные убеждения и почему они сменились сомнениями. Практически я шел в глубь времен, отступал к предыстории.

В это время меня пригласил Чарлз Моррис, один из авторов «Энциклопедии унифицированной науки», который написал очень известную книгу (название, к сожалению, не могу вспомнить). Он спросил, не возьмусь ли я за подготовку одного из томов этой энциклопедии. Первоначально за этот том отвечал какой-то итальянец, удравший в Аргентину, кажется Альдо Мили.

Вначале не предполагалось посвящать отдельный том истории науки, однако план энциклопедии составлялся задолго до того, как что-то стало появляться, и был ориентирован на совершенно других авторов. Они обратились к Бернарду Коэну, который рекомендовал меня. Ая, предполагая, что мог бы воспользоваться этим предложением для написания первого краткого варианта «Структуры научных революций», согласился и послал заявку в Фонд Гугенгейма. В то время я уже писал «Коперниканскую революцию» и предполагал закончить работу и написать монографию для Энциклопедии. В итоге я не закончил «Коперниканскую революцию», а монография, подготовленная для Энциклопедии, появилась только пятнадцать лет спустя. Хотя нет, не пятнадцать лет. Пятнадцать лет прошло с той поры, когда эти идеи впервые у меня возникли, и тем моментом, когда я наконец смог написать «Структуру». Свою первую книгу я опубликовал как раз в те годы.

В. К и н д и: «Коперниканская революция» была опубликована…

Т. К у н: В 1957-м.

A. Б а л т а с: Почему вы выбрали именно коперниканскую революцию?

Т. К у н: Я уже писал о ней и рассказывал в своих лекциях. Мне нужна была книга, у меня был материал, я мог ее написать и не считаю, что это совсем уж глупая книга. Видимо, это было не то, чего я хотел, однако в некоторой степени принесло пользу. Я написал эту книгу потому, что читал лекции на эту тему.

B. К и н д и: А заявка в Фонд Гугенгейма была подана раньше?