После третьего звонка

- Есть немного, - сразу честно раскололся Виктор и взглянул на нее из-под прищуренных век. - И одна из них, самая надоедливая и неотвязная: почему и для чего ты осталась со мной, Таня? Ведь не просто так, я надеюсь...

- Надейся! - засмеялась Таня. - А что, мы теперь будем выяснять твой животрепещущий вопрос или все-таки сначала что-нибудь съедим? Ужасно хочется чаю!

- Чаю нет! - заявил Виктор. - Завалялось немножко водяры. Еще не всю вылакали.

- Водку? С утра? Это уж слишком! - Таня легко спрыгнула с кровати и приказала: - Глазки пока не открывай, я скажу, когда можно. Потом я буду делать зарядку, а ты тем временем сообразишь нам завтрак. Придется пить кипяченую водичку, она полезная.

До полудня они возились дома - мылись, доедали остатки вчерашнего ужина, слушали радио и смотрели телевизор: плясали разудалые смазливчики в армейских сапогах из ансамбля Александрова и заламывались в тоске разномастные певички с плачущими от изобилия туши ресницами и жирно-влажными ртами. Виктор приходил в дикий восторг и наслаждался зрелищем до бесконечности, объясняя, что других талантов все равно нет и не будет, значит, радуйся тому, что имеешь. Потом он взялся со знанием дела разглагольствовать о вкусе.

- В этом вопросе, Танюша, - заявил он, - мы тоже позади планеты всей. И даже еще подальше, чем в остальных. По внешнему виду и одежде женщины я берусь в два счета набросать тебе словесный портрет, в точности отражающий ее характер и стиль поведения. Особливо потрясают воображение клетчатые юбчонки с полосатыми кофтенками и смелые, просто рисковые сочетания розового с зеленым. Излюбленные сочетания наших бесконечно отважных дам, заметь. Об этом еще Чехов писал, но они его не читали. Ну, попробуй представить себе очаровательную Мирей Матье или великую Эдит Пиаф в красных юбках с оборками и мифических блузках с декольте до сосков! Не представляешь? Я тоже. Может быть, у нас недостаток фантазии или мы с тобой закоснели в ханжестве и владеем совсем другим стилем мышления, Танька?

- Конечно, ты ханжа, - тут же подтвердила Таня. - Давно известно!

- Есть такое дело, - согласился с ней Виктор. - Народная мудрость гласит, что о вкусах не спорят и на вкус и цвет товарищей нет. Нет и не надо! Но за фигом мне эти сплошные товарищи на безвкусицу? Глаза уже намозолили!

- Мне тоже, - опять быстро вставила Таня. - Может, прошвырнемся на природу?

- Можно и прошвырнуться, - неохотно согласился Крашенинников. - Чего не сделаешь ради тебя...

Он, нехотя переставляя ноги, выполз вслед за Татьяной на крыльцо и остолбенел. Как он вчера не увидел эдакой красоты?..

Дождь перестал. Мокрые деревья, тихо шелестя, бережно хранили холодные капли на оставшихся листьях. Желтый, наполовину облетевший лес застыл и казался живым существом со своими тайными, колдовскими мыслями, чарующей душой и явно неземным происхождением. Входить в него было страшно.

- "А лес стоит загадочный", - вспомнил Виктор.

Мешающая загадка разом исчезла. Таня досадливо дернула плечом и поморщилась.

- Вечно ты со своими дурацкими цитатами! Нельзя иметь такую хорошую память, это просто вредно! И даже кощунственно. Как например, сейчас.

- Это поэзия, Танюша, - проинформировал Виктор. - Другой, увы, тоже не имеем.

- Так заимей! - возмутилась Таня. - Что значит не имеем? Заведи свою собственную! Не так уж сложно. А сейчас давай мне руку, иначе я поскользнусь и упаду в грязь, и пойдем.

- Куда глаза глядят? - спросил Виктор, спускаясь с крыльца, и снова пристально вглядываясь в желтое окружение.

- Вот именно! Но заруби себе на носу: еще одна идиотическая песенка - и я тебя стукну!

- Правда что ль? И очевидно, как раз по носу?

Виктор взял ее за руку и осторожно повел к волшебному лесному видению.

- Вот тогда и узнаешь, - сказала Таня и глубоко вдохнула в себя сырой осенний воздух.

Как же там пахло тогда, в том мокром пустынном осеннем лесу! Как там было уютно и тихо и как не хотелось уходить, когда Виктор, мельком глянув на часы, буркнул сквозь зубы:

- Нам пора, Танюша!

Они молча вернулись в дом. Прибрались и сложили вещи. Выключили отопление, свет и проверили краны. Так же молча закрыли все замки и двинулись на станцию. Почему они тогда не разговаривали друг с другом? Не хватало слов, сил, не было желания? Все уже переговорили? Ерунда, чушь! Устали друг от друга, от самих себя, перегрузились впечатлениями и эмоциями?..

В полупустом вагоне Таня снова тупо уткнулась в окно - любимое занятие! - а Виктор отправился курить. Из тамбура он видел ее очень хорошо, какую-то побледневшую, задумчивую, со странным, нехорошим, еще незнакомым ему выражением лица. Непонятная задумчивость ему понравилась не слишком.

Виктор торопливо погасил сигарету, вернулся в вагон, сел рядом и поделился откровением: