После вечеринки

— Элла, неужели ты правда думаешь, что по линиям на руке можно с точностью узнать будущее человека?

Элла пожала плечами:

— Мадам Марушка увидела меня на вечеринке.

— Дай угадаю. Она заметила, что на руке у тебя нет кольца. И тогда предсказала тебе встречу с мужчиной. Правильно?

Разговор принял неприятный для Эллы оборот. Скрестив руки на груди, она пробормотала:

— Может, мадам Марушка и упоминала мужчину… Правда, не предупреждала, что у него такой тяжелый характер.

Чейз фыркнул.

— Значит, она имела в виду кого-то другого.

— Может быть. Например, твоего двоюродного брата. Оуэн сказал, что мадам Марушка права, и я нашла свое призвание.

Сказать, что выражение лица у Чейза сделалось угрожающим, — значит ничего не сказать.

— Я бы не особо доверял Оуэну. Мой двоюродный братец обожает заигрывать с женщинами и в офисе, и вне его.

С удовольствием воспользовавшись шансом перевести разговор, Элла уточнила:

— Так вот почему вы не ладите?

— Не только. — Чейз потер глаза и вздохнул. Кажется, выпустил пар и начал успокаиваться. — На самом деле Оуэн давно уже затаил обиду.

Прежде чем Элла успела спросить, какую и на кого, прибыла машина. Мужчина за рулем вышел, но Чейз сам открыл для Эллы пассажирскую дверцу. Злость злостью, но о хороших манерах он не забыл. Почти — поправилась Элла, когда Чейз рявкнул:

— Ты будешь садиться или нет? Мне что тут, весь день торчать?

— А я как раз думала, какой ты воспитанный — в любом настроении остаешься джентльменом.

Чейз устало прикрыл глаза.

— Пожалуйста, Элла, сядь в машину. Нам нужно обсудить важные вопросы.

На этот раз Элла решила уступить. В конце концов, он прав — им действительно надо поговорить о делах. Всю дорогу она не поднимала головы, устремив взгляд на туфли, которые Чейз назвал «нестандартными».

Элла не удивилась, когда выяснилось, что Чейз проживает в одном из самых престижных районов Манхэттена. Естественно, у дверей дома их встретил шикарно разодетый швейцар, а в подъезде проводил пристальным взглядом сидящий за стойкой охранник. Элла и бровью не повела, когда, чтобы подняться в квартиру Чейза, в лифте потребовалось нажать специальную кнопку. Они молниеносно взлетели на верхний этаж. Конечно, где еще жить такому человеку, как Чейз, если не в пентхаусе?

Должно быть, многих женщин адрес Чейза приводит в восторг, не говоря уже о великолепной панораме, открывающейся из окон гостиной. Но когда-то у Эллы самой была квартира с видом на Гудзон.

— Столовая там, — указал Чейз.

Бросил ключи на столик в холле, но те скользнули по полированному дереву и со стуком упали на пол. Чейз тихонько выругался и наклонился поднять их. Элла знала его совсем недавно, но по сжатым губам поняла, что Чейз раздосадован, а морщины на лбу выдавали беспокойство. Чейз волновался за дядю. У Эллы сжалось сердце. Когда он проходил мимо, она взяла его за руку:

— Прежде чем обсуждать дела, давай поговорим о… мм… другом деле. Честное слово, Чейз, я желаю Эллиоту только самого лучшего. Конечно, мы виделись всего несколько раз, но к таким людям, как он, быстро привязываешься. Не хочу ставить под угрозу его пост в «Игрушках Трамбалл».

Чейз вздохнул:

— Знаю. Извини.

— Давай я еще раз попытаюсь уволиться, — предложила Элла. — Может, лучше позвонить? Наверное, по телефону будет проще. Или выберу время, когда Оуэна не будет в офисе…

— Оуэн! — Чейз почти выплюнул это имя.

Эллу снова одолело любопытство, и она уточнила:

— Ты говорил, что Оуэн затаил какую-то обиду. Случайно, не на тебя?

— После того как умер папа, меня воспитывали дядя Эллиот и тетя Изабелла, так что мы с Оуэном выросли вместе. Оуэн так и не простил, что я вторгся в его дом… и в его жизнь.

— Сколько вам тогда было лет?

— Мне — десять, Оуэну — восемь.

— Трудный возраст, — пробормотала Элла, вспоминая собственное детство.

— Я не хотел привлекать к себе внимание и уж тем более не рассчитывал, что стану любимцем Эллиота. — Покачав головой, Чейз вздохнул. — Чем старше мы с Оуэном становились, тем больше он со мной соперничал, и тем чаще Эллиот нас сравнивал.

— Да, неприятная история.

— Не то слово. На самом деле я уже в те годы понимал: все это было несправедливо по отношению к Оуэну.

— Неужели ты не пытался поговорить с Эллиотом?

— Конечно, пытался. И тетя пыталась. Тогда мы с Оуэном учились в старших классах. Эллиот очень гордился, что я занял первое место на конкурсе научных проектов. Оуэн оказался вторым. После награждения победителей мы пошли в кафе отпраздновать это событие. Эллиот все восхищался моей победой. А Оуэн сидел мрачнее тучи. Потом я сказал дяде, что идею Оуэна просто недооценили, что его проект намного интереснее моего, а первое место ему не дали только потому, что судьи решили, будто сыну помог отец. К сожалению, после моей оправдательной речи стало только хуже.

— Почему?

— Оуэн откуда-то узнал, что я за него заступался, и тем же вечером мы поссорились. Он заявил, что сумеет заслужить восхищение отца и без моей помощи. Мы даже подрались.

— И что сказал Эллиот?