После заката будет рассвет

Два до безумия долгих месяца я не видел моего Оленёнка. Никогда ещё время не тянулось так мучительно медленно: минуты оказались часами, дни – неделями, а месяцы – годами. Я еле сдерживался, чтобы всё не бросить и не рвануть к ней, схватить в свои объятия и доказывать каждую секунду, как она мне нужна. Меня останавливало только одно НО…., я в очередной раз боялся всё испортить. Нельзя спешить, теперь я уже учёный, а нужно всегда учиться на своих ошибках. В прошлый раз именно моё нетерпение сыграло против меня, больше таких просчётов я совершать не намерен.

Если я её не видел, то это не значит, что я о ней ничего не знал. Вся нужная мне информация ежедневно поступала на мой стол. Я опустился до банальной слежки, один человечек за деньги, незаметно от Оли вёл её скрытую фотосессию и всё мне доносил. Не могу, внутри всё горит от невозможности быть с ней, а так я хоть немного ощущаю себя рядом со своей любимой. В моей квартире настоящая фотогалерея, все стены обклеены только ей одной. Вот девушка идёт в магазин, а тут гуляет в парке, а здесь подставила своё милое личико под тёплые лучики солнца и улыбается своей улыбкой, которую я так обожаю. Эти фото создают ощущение, что она рядом со мной и никуда не уходила. Её улыбка заряжает меня энергией и смыслом жизни. Оля – это тот человек, кто заставляет меня каждый день открывать глаза и радоваться каждому дню. Скажете, что я помешался на ней или это одержимость? Хоть как назовите, но она вся моя жизнь…

Первое время я существовал в загородном доме и, конечно же пил, не просыхая. Спал в её постели, обнимаясь с подушкой, и бесконечно вдыхал родной, любимый запах. Такое чувство, что вся комната пропиталась ею и источала только ей присущий аромат, от которого у меня сносило крышу напрочь. Весь мой день сводился к такому распорядку: пил, иногда ел, иногда спал, а если не спал, просто лежал, снимая напряжение в паху, занимаясь самоудовлетворением, представляя её рядом с особой. У меня скоро руки будут в мозолях от этого, но ничего другого мне не остаётся. На других баб даже смотреть не могу, одна только эта мысль вызывает стойкое к этому отвращение. Для меня сейчас прикоснуться к другой – значит предать себя и мою малышку. Я и так накуролесил выше крыши, да я и не смогу…. Физически, конечно, смог бы, наверное, особенно если глаза закрыть и Олю представить, но… НЕ ХОЧУ.

В таком ключе я жил месяц, пока не приехал Марат ко мне в один из дней, беспардонно сбросив с кровати, и вылил всё бухло в раковину. Как у него вообще рука поднялась такое сделать?

– Ты вообще опупел! – заявил он мне. – Я уже месяц на работе один корячусь, а он тут, как на курорте. Зашибись, блин, чтоб я так жил! Думаешь, если сделал меня совладельцем фирмы, то теперь и ножки можешь на меня свесить? Ты конечно, мой друг, и я тебе благодарен за оказанное мне доверие, но будь так любезен поднять, наконец, свою задницу с этой постели и заняться делом.

– Друг называется, тоже мне, отстань, у меня хандра… Я в печали, ты понимаешь хотя бы о чём речь идёт? Ты просто бесчувственный чурбан, вот ты кто! Ну ничего, я потом, как влюбишься, на тебе отыграюсь, буду злорадствовать и издеваться, всё тебе тогда припомню, злыдень!

– Ну-ну жди, долго ждать придётся – всю жизнь. Не устанешь от ожидания? – передразнил меня он, коверкая свой голос при этом до неузнаваемости.

– Это мы ещё посмотрим, жизнь, как оказалось, полна сюрпризов. Я раньше тоже, как ты рассуждал, наивный был такой же, – загрустил я, не веря до конца, что это со мной происходит, и я безумно влюбился, без надежды на выздоровление. – А ты с каких это пор такой серьёзный стал?

– А что мне остаётся? Кто-то из нас двоих должен мозгами шевелить! Ты ещё не забыл, что помимо сердца и сердечной мышцы голова существует, и она нам дана не только в неё есть и пить, а ещё и думать ею хотя бы иногда не помешает.

– Да ты философ, не иначе! Какие скрытые таланты в тебе ещё есть? Ты раньше и таких слов не знал, а в твоём словарном запасе отсутствовали слова голова и мозги, а только головка и отсутствие мозгов. Поди и Шекспира всего прочитал от корки до корки? Посмотри как я хорошо на тебя влияю, стоило от дел отойти и ты сразу за ум взялся. Ты должен мне спасибо сказать, чем ты недоволен? Я можно сказать тебе жизнь спас и уму разуму научил.

Мне было весело, я забавлялся от души, а что только Марату можно чудить.

– В конце концов у меня есть объективные причины не ходить на работу и пить водку, имею право…

– И какие же интересно это причины, если не секрет? -сощурил глаза тот, сложив руки на груди.

– Говорю же, хандра у меня, любовная к тому же, – поднял я палец к небесам, уточняя для бестолковых, сидя на полу в одних трусах и абсолютно непотребном виде.