Последнее дело. Между строк, или Группа риска

– Есть причина.

Денис хотел уже последовать за незнакомцем в серый сумрак, однако Владимир Александрович остановил его:

– Нам не туда!

– А там что?

– Там другой союз.

– В каком смысле? – не понял оперативник.

– Потом объясню. Нам налево, вот здесь… – показал Виноградов, пропуская вперед оперативного уполномоченного. – Добрый день!

Дверь в один из кабинетов была немного приоткрыта, поэтому стучаться не пришлось.

– Здравствуйте.

– Проходите, пожалуйста…

Во главе стола для важных совещаний расположился сам Валерий Степанович Протопопов, многолетний руководитель Союза писателей. В ранней молодости он какое-то время успел потереться в кругу замечательных ленинградских прозаиков и поэтов, таких как Довлатов и Рейн, вместе с ними гулял до утра, выпивал и понемногу занимался вольномыслием. Однако, в отличие от большинства своих талантливых приятелей, оказавшихся в эмиграции или в тюрьме, делал он это все в пределах дозволенного – да и прозу свою писал так, чтобы ее непременно печатали в толстых советских журналах.

Жизнь он прожил совсем не опасную и достаточно скучную: не воевал, не сидел в лагерях, не участвовал в экспедициях на край света и никогда не стрелялся из-за несчастной любви. Самым ярким воспоминанием в судьбе Валерия Степановича было то совершенно неповторимое ощущение, которое он испытал во младенчестве, испустив газы в теплую ванну. Так что, разумеется, этот знаменательный эпизод нашел творческое отражение на страницах его биографической прозы…

С возрастом Валерий Степанович Протопопов становился все более осторожным и трусоватым, что, впрочем, не помешало ему на заре перестройки различными правдами и неправдами заселиться в шикарную квартиру возле Невского проспекта, опустевшую после смерти одной из писательниц, а затем и возглавить творческий Союз. Он всегда с удовольствием выпивал и закусывал на различных приемах и презентациях, за чужой счет катался по заграницам и по всякому поводу – или без повода – делился воспоминаниями о своей роли в русской литературе на фоне Довлатова, Бродского и подобных им «второстепенных» персонажей.

Без сомнения, в этом качестве для городских властей Протопопов был очень удобен, так как взамен на безоговорочную политическую лояльность Союза ничего и никогда у них не требовал, ограничиваясь перепавшими крохами от бюджетного пирога…

Место справа от него занимал Сергей Аронов, заместитель председателя творческого союза, мужчина средних лет, похожий на русского интеллигента. Место слева – литературный критик по фамилии Сорокин, совершенно бесцветный, худой старичок с длинным носом и злобными, вечно бегающими глазками.

Вроде бы вместе со всеми, однако немного поодаль, через два или три пустых кресла, сидел Илья Петрович Шелер – седой умный старый еврей с недовольным лицом, публиковавший когда-то талантливые романы про тайную жизнь таксопарков, железнодорожных проводников и товароведов.

Возле окна, в уголке – так, чтобы всех держать в поле зрения и не привлекать к себе в то же время избыточного внимания, – обосновалась единственная среди них представительница прекрасного пола, женщина без определенного возраста с усталыми глазами детского психолога. В аппарате Союза писателей она работала так давно, что про каждого из прозаиков, переводчиков, критиков или поэтов знала куда больше интимных подробностей, чем даже доктора из поликлиники Литературного фонда. Из-за этого, очевидно, Юлия Эдуардовна относилась к своим подопечным примерно так же, как относятся к трудным подросткам бывалые воспитатели школ-интернатов.

– Присаживайтесь, – разрешил Протопопов гостям после того, как мужчины обменялись рукопожатиями.

Денис припоминал потом, что ладошка у литературного критика Сорокина была холодная и влажная – вроде курицы, которую только что извлекли из морозильника. И еще в тот момент у него появилось отчетливое ощущение, что все эти люди не очень любят Виноградова.

Впрочем, долго задумываться об этом оперативнику не пришлось.

– Вот, пожалуйста, – он достал из папки официальный запрос и положил его на стол перед Валерием Степановичем.

Руководитель Союза писателей покосился на женщину возле окна, взял бумагу и стал зачитывать ее – сначала про себя, почти беззвучно шевеля губами, а затем уже вслух:

– В связи с проверкой материала КУСП[2] номер… для решения вопроса о возбуждении уголовного дела по факту… на основании пункта четвертого статьи тринадцатой Закона «О полиции»… прошу предоставить заверенные копии следующих документов… так… Распоряжение Комитета по печати и связям со СМИ о проведении конкурса на предоставление субсидий для издания книг петербургских писателей… за период… так… – Он посмотрел на Дениса: – Это вам надо в Смольном запрашивать.

– А у нас разве нет? – уточнил Виноградов.

– Ну, лучше все-таки пусть они предоставят… – замялся Валерий Степанович.

– Ну допустим, – пожал плечами оперативник. – А дальше по документам?