Последнее королевство

И вот настало время отправляться, хотя все еще царила тьма и до зари было далеко, – но мне требовалось время, чтобы проскользнуть мимо датских постов. Леофрик проводил меня до северного склона холма, куда не падал свет луны: под этим склоном стояло меньше всего датчан, потому что спуск никуда не вел, только к болоту и морю Сэферн. Я отдал Леофрику свой щит, сказав:

– Мне он ни к чему, только будет зря громыхать.

Он взял меня за руку.

– А ты нахальный малый, Эрслинг, да?

– Это плохо?

– Нет, мой лорд, – последнее слово в его устах означало самую большую похвалу. – Да пребудет с тобой бог, каким бы он ни был.

Я тронул молот Тора и сунул под кольчугу.

– Приведи отряд как можно быстрее, когда увидишь, что датчане кинулись к кораблям.

– Мы придем так быстро, – пообещал он, – как только позволит болото.

Днем я видел, как датчане переходили болото, и заметил, что почва там была мягкая, но все-таки не трясина.

– Вы пройдете быстро, – заверил я, накидывая на шлем капюшон плаща. – Пора.

Леофрик ничего не ответил, и я спрыгнул с насыпи в темный ров. Теперь мне предстояло стать тем, кем я всегда хотел – скользящей тенью. От этой детской мечты теперь зависела жизнь или смерть. Я тронул на счастье эфес Вздоха Змея, выбираясь на другую сторону рва.

Некоторое время я шел, согнувшись, а на середине спуска упал на брюхо и пополз змеей, темным пятном на траве, дюйм за дюймом приближаясь к проходу между двумя умирающими кострами.

Датчане спали или почти спали – я видел, что они сидят у догорающих костров.

Выбравшись из тени холма, я оказался там, где меня могли заметить при свете луны, потому что на лугу спрятаться было негде, траву здесь выщипали овцы. Но я двигался, словно призрак, пробираясь вперед медленно и беззвучно. Датчанам было достаточно поднять глаза или пройти между кострами, чтобы меня увидеть, но они ничего не видели, ничего не слышали, ни о чем не подозревали. Прошла целая вечность, но я все-таки проскользнул мимо, ни разу не подойдя к ним ближе чем на двадцать шагов.

Оказавшись на болоте, где кочки отбрасывали тень, я пополз быстрее, пробираясь через илистые наносы и мелкие лужи. Забеспокоился я только тогда, когда спугнул с гнезда птицу, и она, хлопая крыльями, с тревожным криком взметнулась в небо. Почувствовав, что датчане вглядываются в болото, я застыл неподвижно, черным пятном в рваных тенях. Все было тихо. Я ждал, вода просачивалась под кольчугу, и молился Хеду, слепому сыну Одина, богу ночи. "Помоги мне", – молил я, жалея, что не принес Хеду жертвы. Еще мне казалось, что на меня смотрит сейчас Элдвульф, и обещал его не посрамить. Я собирался сделать то, чего он ждал от меня всегда: обрушить Вздох Змея на датчан.

Миновав часовых, я двинулся на восток, туда, где стояли корабли. Небо на восточном горизонте по-прежнему было черным. Я все еще полз медленно, так медленно, что меня начал одолевать страх. Меня мучили дрожание мышц в правой ноге, жажда, которую нечем было утолить, спазмы в животе. Я все время держался за меч, вспоминая, какие заклинания наложили на него Элдвульф и Брида. Никогда, говорил мне Равн, никогда не сражайся с Уббой.

Я уже полз у берега, откуда оглядел широкий Сэферн, но не увидел ничего, кроме дрожащей воды, залитой лунным светом. Море было похоже на пластину кованого серебра. Начался прилив, илистая полоса берега сужалась. "В Педредане должны водиться лососи, – подумал я, – лососи, уходящие обратно в море с отливом". Я снова прикоснулся к мечу. Я находился уже рядом с узкой полосой твердой земли, на которой стояли рыбацкие хижины, где ждали часовые. Нога продолжала дрожать. Меня тошнило.

Но слепой Хед помогал мне. Часовые у кораблей оказались не лучше своих товарищей на лугу, да и о чем им было беспокоиться? Они стояли дальше от холма, они не ждали никаких неприятностей, вообще-то они были здесь просто потому, что датчане никогда не оставляют свои корабли без присмотра. Почти все часовые разбрелись по хижинам спать, у догорающих костров оставалось лишь несколько человек. Они сидели неподвижно, скорее всего, тоже спали, хотя один ходил вдоль ряда судов.

Я встал.

Я крался в темноте уже на территории датчан, за постами часовых. Развязав плащ, я снял его, стер грязь с кольчуги и, не таясь, пошел к кораблям. Прочавкав сапогами по последним метрам болота, я встал у крайнего корабля, бросил шлем в тень и дождался, пока идущий вдоль берега датчанин обнаружит мое присутствие.