Последнее королевство

По всем окрестностям разлетелась весть, что дешевые стрелы могут принести драгоценное золото, и больше сорока человек явились на испытание. Мы просто загнали двенадцать лучших лучников на борт "Хеахенгеля" и еще по десять – на "Керуфина" и "Кристенлика", а затем вышли в море. Те, что угодили к нам на борт, естественно, возмущались, но Леофрик рыкнул на них, и они вдруг решили, что всю жизнь мечтали только о том, чтобы ходить вместе с нами под парусом вдоль уэссекского побережья.

– Из того, что выходит из козлиной задницы, – заявил мне Леофрик, – ты не самое бесполезное.

– Когда вернемся, у нас будут неприятности, – предупредил я.

– Ясное дело, будут, – согласился он. – За нас возьмутся и шериф, и олдермен, и епископ, и все они, вместе взятые.

Он вдруг захохотал, что случалось крайне редко.

– Так что придется сначала убить нескольких датчан.

И мы это сделали. Совершенно случайно мы повстречались с тем самым кораблем, который так нас опозорил, и викинги попытались повторить прежний трюк, но на этот раз я развернул "Хеахенгеля" им навстречу, наш нос ударил им в корму, наши двенадцать лучников начали стрелять по датским гребцам. "Хеахенгель" опрокинул датское судно набок, наполовину затопил и лишил возможности уйти. Леофрик повел людей в атаку, и вода окрасилась кровью викингов. Двоим из наших удалось связать корабли друг с другом, дав мне возможность оставить рулевое весло.

Не удосужившись надеть шлем и кольчугу, я прыгнул на вражеский борт со Вздохом Змея в руке и присоединился к свалке. В средней части палубы щиты стучали о щиты, летали копья, мелькали мечи и топоры, стрелы проносились над головами, люди кричали, люди умирали... Ярость битвы, радость песни клинка – и все кончилось раньше, чем к нам успели подойти "Керуфин" с "Кристенликом".

Как же я это любил! Быть молодым, быть сильным, иметь славный меч и остаться в живых. В команде датчан было сорок шесть сильных мужчин, и все, кроме одного, погибли, да и тот уцелел лишь потому, что Леофрик ревел, что надо взять кого-нибудь в плен. Погибли и трое наших, а шестеро были тяжело ранены и умерли уже на берегу. Но мы захватили корабль викингов и привели с собой в Гемптон. Под его залитой кровью палубой обнаружился сундук с серебром, который датчане похитили в монастыре на острове Уихт. Леофрик щедро одарил лучников, поэтому, когда мы высадились на берег и шериф потребовал, чтобы мы их отпустили, всего двое захотели уйти; остальные увидели, что им предоставляется шанс разбогатеть, и остались.

Пленника звали Хрой. Его лорд, погибший в бою, звался Туркиль и служил Гутруму, который сейчас находился в Восточной Англии и называл себя королем этой страны.

– Он по-прежнему носит в волосах костяшку? – спросил я.

– Да, лорд, – ответил Хрой.

Он назвал меня лордом не потому, что я был олдерменом, об этом он просто не знал. Он назвал меня так потому, что не хотел, чтобы я убил его, закончив допрос.

Хрой полагал, что Гутрум в этом году не нападет.

– Он дожидается Хальфдана, – пояснил он.

– А где Хальфдан?

– В Ирландии, лорд.

– Мстит за Ивара?

– Да, господин.

– Ты знаешь Кьяртана?

– Я знаю троих с таким именем, господин.

– Кьяртана из Нортумбрии, – уточнил я, – отца Свена.

– Вы говорите о ярле Кьяртане?

– А он уже называет себя ярлом?

– Да, господин, и он по-прежнему в Нортумбрии.

– А Рагнар? Сын Рагнара Бесстрашного?

– Ярл Рагнар с Гутрумом, лорд, в Восточной Англии. У него четыре корабля.

Хроя заковали в цепи и отправили под охраной в Винтанкестер – Альфред любил поговорить с датскими пленниками. Я не знаю, что случилось с Хроем потом. Возможно, его повесили или обезглавили, потому что христианское милосердие Альфреда не распространялось на язычников-пиратов.

А я думал о Рагнаре Младшем, теперь ярле Рагнаре, гадая, встречусь ли с его кораблями у берегов Уэссекса. Еще я думал – не солгал ли Хрой, что Гутрум не придет этим летом. Мне казалось, он мог и солгать, потому что на Британских островах было неспокойно. Датчане из Мерсии напали на бриттов Северного Уэльса – я так и не узнал из-за чего; датские отряды совершали вылазки по всей англосаксонской границе, и я подозревал, что эти набеги имели целью выявить слабые места англосаксов перед тем, как Гутрум приведет свою Великую Армию. Но армия не пришла, а когда лето было в разгаре, Альфред почувствовал себя настолько уверенно, что оставил войско в Северном Уэссексе и отправился проведать свой флот.