Последнее наше "Привет" (ЛП)

— М-м-м, да, хорошо, — у меня перехватило дыхание, и я с трудом могла говорить.

— М-м-м, — простонал он в ответ чуть дольше и, как мне казалось, слаще.

Он целовал мои ключицы, и я словно вся горела.

— Это львы? — тихо спросил он.

Его дыхание было повсюду, губы все еще ласкали мою ключицу, и я была не в состоянии ответить на вопрос.

— Что? — пробормотала я.

— Твоя униформа, — сказал он, улыбаясь и возбуждая меня сильнее.

«Твоя улыбка просто одурманивающая, Уайатт», — подумала я.

— М-м-м, да, львы, — простонала я.

«Львицы тоже», — подумала я, не в состоянии сказать ни слова вслух.

Я была пьяна.

— Я хочу сорвать это все с тебя и оставить только стетоскоп, — сказал он глубоким, гортанным голосом.

Он начал поднимать мою рубашку одной рукой.

— Ты словно животное, — прошептала я.

Я была почти уверена, что он рычал как зверь, и это было так страстно и горячо, так сексуально.

Мое дыхание было прерывающимся, его еще хуже.

— Ох, подожди. О, нет. Стой.

Я положила руку ему на сердце, во мне проснулась медсестра, этот инстинкт мне было не побороть.

А что, если у него случится еще один сердечный приступ?

Он продолжал целовать меня, верх и вниз скользя по моей шее губами. Мне не хотелось его останавливать, но я хотела убедиться, что его сердце в порядке.

Я пыталась сосчитать удары через пульсирующую грудную клетку, но мне это не удавалось.

Уайатт несколько раз поцеловал меня в губы, не открывая глаз. Я не ответила взаимной страстью на этот раз, и он это заметил.

Он открыл глаза, едва касаясь меня губами, медленно положил свою руку поверх моей, лежащей на его груди. На его сердце.

Я не хотела быть той, кто навредит этому сердцу.

— То, что ты чувствуешь, Уиллоу… это не плохой знак, — прошептал он, не отрываясь от моих губ.

Я не знала, верить ему или нет.

— Твое сердце так и должно биться? — прошептала я в ответ.

Я беспокоилась о его сердце.

Он нежно поцеловал меня.

— Оно работает немного иначе, когда я целую тебя вот так, но это совсем не плохо.

— Значит, тебе не больно?

Он снова поцеловал меня.

И снова.

Его нежные поцелуи были очень, очень приятными.

— Не так, как ты думаешь, — ответил он.

Хм. Одеяло между его ногами поднялось как шатер.

Уайатт был по-настоящему возбужден.

Я вздохнула, и он заметил это.

Одной рукой он поднял меня за подбородок так, чтобы снова поцеловать.

Он возбудился от одних поцелуев, и мне захотелось большего, чем просто целовать его.

Я была медсестрой, целующей пациента. Он был возбужден. Но я по-прежнему позволяла ему ласкать меня, целовать, и снова ласкать везде, где он хотел и мог достать.

Это была плохая идея.

— Уайатт, ты возбудился, — выдавила я из себя.

Мы продолжали целовать друг друга, не желая останавливаться.

Но мы должны были это прекратить.

Мы резко прервались. Уайатт быстро остановился, а мне пришлось себя заставлять.

Он нежно коснулся губами моего лба, и я почувствовала, как он вздохнул.

— Мне нужно принять быстрый душ, — сказал он.

Я понимала, что это значит.

— Хорошо, — тихо ответила я.

Я не ушла, когда он встал и отправился в душ.

Я догадывалась, что он был высоким, но не настолько. Его рост был около шести футов.

Выше, чем я ожидала, и мне это нравилось.

Ему шел больничный халат, как бы нездорово это не звучало.

Он выглядел лучше, чем я выглядела в платье.

Я осталась ждать, сидя на краю кровати, когда услышала, как включилась вода в душе. Я ждала, наблюдая, как пар туманом лился из-под двери.

Вот черт, он не принимал холодный душ, он мастурбировал под горячим душем.

Меня это позабавило, и я улыбнулась.

Уайатт мог мастурбировать правой рукой, но не мог сам съесть яичницу, хоть я и не была против того, чтобы кормить его.

Уже нет.

Я встала, чтобы убрать с пола разлетевшуюся яичницу обратно на поднос. Обе упаковки сока валялись на полу, я подняла их, положив неоткрытую на подлокотник кровати, а начатую на поднос. Я также подняла упаковку со столовыми приборами и использованную вилку.

Вышла из комнаты совершенно не в себе, гадая, когда мне вернуться проведать его.

Я стала размышлять, что сказать ему, или что он скажет мне, когда вернется или если он еще будет в душе… неожиданно простонет мое имя, когда кончит.

У меня были грязные мысли.

Я опрокинула содержимое подноса в урну и положила его к остальным подносам. Заворачивая за угол, я натолкнулась на Тессу. Мы остановились в футе друг от друга. Она смотрела на меня укоризненно, от чего я сморщилась.

Она указала на меня.