Последнее наше "Привет"

Дениз выглядела не старше сорока, но ей наверняка было больше. И она, очевидно, следила за собой. Ее гладкая кожа была слегка загорелой, черные волосы выглядели ухоженными. Она была не худышкой, но в отличной физической форме. Мне хотелось сблизиться с коллегами, раз уж мне предстояло видеться с ними каждый день. Дениз была дерзкой, но при этом оставалась милой. Вполне достойный кандидат в друзья.

Она тепло улыбнулась и вздохнула:

— Думаю, ты все еще не привыкла к запаху больницы. На это нужно время.

Я кивнула, соглашаясь с ней. Мне не очень нравился запах пластика и больных людей, но я привыкну. Утром, отвозя Аннетт в школу, я почувствовала легкий приступ клаустрофобии. Я никак не могла заставить себя выйти из машины и проводить дочь до класса, мне было некомфортно в обществе других родителей и снующей повсюду детворы, и от этого я потела сильнее обычного. Конечно, я проводила свою малышку до класса, просто мне очень не хотелось делать это. Я всегда умудрялась облажаться, но ради любимых и близких я старалась быть лучше. Аннетт была первой в этом списке.

Пришла другая медсестра с нашего этажа, повесила пальто в шкаф, и неторопливой походкой направилась к нам. Она широко улыбнулась мне, словно мы были лучшими друзьями, хотя мы всего лишь дежурили на одном этаже. У нас просто были одинаковые обязанности. Она была такой милой, потому что не хотела делать предстоящую нам грязную работу. Ее улыбка была почти убедительной, но все же слишком притворной.

— О мой бог! — воскликнула Тесса, осматривая меня с ног до головы, словно никогда не видела никого прекраснее. Я прикусила язык, чтобы не нагрубить, и приготовилась выслушивать ее ежедневные комплименты.

— Мне нравится твоя форма, —воскликнула она, будто ожидая, что я закружусь перед ней. — Где ты ее купила?

Я едва сдержала смех, стараясь быть вежливой, и натянуто улыбнулась:

— В «Волмарте».

Она кивнула, соглашаясь:

— Я люблю зайчиков, они такие милые.

Она чем-то напоминала героиню фильма «Дрянные девчонки» Реджину Джордж. У нее тоже были длинные светлые волосы, и если бы Реджина обладала такими же пухлыми щеками, то совпадение было бы полным.

Моя форма бледно-лилового цвета радовала глаз нарисованными зайчиками. Она сочеталась со стетоскопом, который я носила на шее, другой такой лиловой формы у меня не было. Мне она казалась весьма милой до тех пор, пока Реджина не назвала ее таковой. Каким-то образом ей удалось все испортить.

— Спасибо.

— Да без проблем, — махнула она рукой, затем повернулась к Дениз, и ее улыбка медленно погасла. — Похоже, ты очень загружена сегодня, Дениз.

Женщина ухмыльнулась ей в ответ:

— Да уж, я закончила играть в «Руки Плейс». И теперь мамочке пора взять перерыв.

Я едва подавила смех, слегка прокашлявшись, но Тесса меня раскусила. Она повернулась ко мне, приподняв брови, взяла папки со стойки регистрации, прижала их к груди и посмотрела на меня. Я знала, что это значит.

— Этим утром нас ждут двое пациентов: семидесятидвухлетний мужчина, который не может ходить, и какой-то парень лет тридцати... — Она прервалась и, не отрывая глаз от папки, указала на меня пальцем.

— О Боже, только не это. — Она перевернула страницу и покачала головой. — Что? О, нет! — она перевернула еще одну страницу и вздохнула так, что мне захотелось закрыть уши.

— Снова он, — пробубнила она под нос. Тесса хмуро изучала документы в руках и теребила пальцами листы. —

Тот самый осел, не могу поверить... — она тут же замолчала, вздохнула и прикусила губу, понимая, что сказала достаточно.

Я поняла, к чему она клонит, и добровольно вытянула руку:

— Возьму тридцатилетнего на себя.

Она драматично вздохнула:

— Я тебе так благодарна, — Тесса захлопнула папку и протянула ее мне. — Он в палате двести девять, — сказала она и отвернулась, всем своим видом выражая такое облегчение, будто только что сбросила гору с плеч.

Вместо того чтобы сказать «Не за что!», я сморщила нос при виде ее идеальных светлых волос. Наблюдая, как она спешно направилась в палату двести семь, где ей предстояло обмыть голого старика и помочь ему с утренними процедурами, я подумала, что она, должно быть, потеряла рассудок.

Или я недооценила того, кто ждет меня в двести девятой.

Я застонала и заметила небрежную улыбку Дениз.

— Девчонка любит драматизировать, Уиллоу. Не позволяй ей изводить тебя.

Ее слова подействовали на меня успокаивающе.

Постучав в дверь палаты, я зашла, не дождавшись ответа. Такова была политика больницы - постучать и в любом случае войти, если ответа не будет более пяти секунд.

— Доброе утро! — поздоровалась я жизнерадостно.

Заходя в палату, я просматривала медицинскую карту пациента. Его звали Уайатт Бланкетт, двадцать восемь лет. Прошлой ночью у него случился сердечный приступ и... причина сердечного приступа не указана.

Я подняла глаза от бумаг и увидела его. Пациент лежал на больничной койке, опираясь спиной на две подушки, и безучастно смотрел телевизор. Меня он даже не заметил.

— Как вы себя чувствуете, мистер Бланкетт? — спросила я осторожно.