Последнее предложение

— Какие они к черту друзья! Какая репутация?! — зло прошипела Рита, чуть приподнялась и прижалась к его губам. Поцелуй был мягким, каким-то деликатным, но за этим чувствовался сдерживаемый жар, и Роману мгновенно тоже очень захотелось оказаться дома. Рита отодвинулась от него, вплела в его пальцы свои, тонкие и прохладные, и потянула с площадки.

— Давай чего-нибудь выпьем и уйдем. Я знаю, где твой столик — я вижу за ним некоего знакомого мне гражданина, который смотрит на нас с таким умилением, будто он твой папа.

— Сегодня мне и впрямь кажется, что он мой папа. Правда, физиологически это совершенно невозможно, потому как он младше меня на два месяца, — Роман усмехнулся, сжимая ее пальцы и мысленно с недоумением спрашивая себя, что он делает? Зачем ему это? Такое нельзя затягивать, он привык к простоте и ясности — к таким женщинам, которые приходят ненадолго, а потом их выпроваживаешь и ничего после них не остается, но эта… Такие не только оставляют после себя очень многое, но и могут, уходя, прихватить с собой что-нибудь твое.

Анатолий, вскочив, церемонно поклонился, выдвинул стул, отдал распоряжения официантке, поцеловал Рите руку, осыпал ее комплиментами — и все это практически одновременно, превратившись в некий добродушный фейерверк.

— Фантастическое выступление! — сказал он, опустившись наконец на стул. — Мой лексический запас слишком беден, чтобы я мог выразить свое восхищение!

— Тебе нужен апгрейд памяти, — заметил Роман, наливая Рите коньяк. Анатолий укоризненно покачал головой.

— Ты сам-то хоть что-нибудь сказал?

— О, ваш друг был очень красноречив! — весело отозвалась Рита, подхватывая свою рюмку. Они чокнулись, Рита сделала маленький деликатный глоток и полезла в сумочку за сигаретами, и весь тот короткий отрезок времени, пока ее голова была склонена, Чернов беспрерывно подмигивал Роману и производил всеми мимическими мышцами разнообразные гримасы, словно его одолел приступ пляски святого Витта, а Савицкий курил с нарочито суровым видом отшельника со стажем, силком извлеченного из своей обители, и только в глубине его темно-серых глаз поблескивали веселые огоньки. Подошедшая официантка, следуя его велению, принесла счет, и Роман расплатился, после чего под столом показал кулак Рите, которая все это время дергала его за рукав, пытаясь обратить внимание Романа на себя и свой кошелек.

— А как называется ваша группа? — поинтересовался Анатолий. Рита откинула с плеча золотистую прядь и тепло улыбнулась ему.

— «Мистера». По-итальянски — тайна. Но это не моя группа — я выступаю в ней очень редко, обычно вместо меня с Майей и Аней играет Лена Векшина.

— Не сомневаюсь, что без вашего участия это жалкое зрелище! — заявил Анатолий, и Рита весело-сердито сверкнула глазами.

— Советую вам никогда им этого не говорить. Особенно Майе.

— Послушайся совета, — Роман кивнул. — Майя, та шатенка с короткой стрижкой, скрипачка со спортивным уклоном и полемизировать с ней очень больно. Так вы, значит, давно знакомы?

— Да, мы же все вместе в консерватории учились, только мы с Майей и Леной по классу скрипки, а Аня — по классу флейты.

— А чья музыка? — спросил он.

— Мы ее вместе написали — эту и еще несколько… — Рита подмигнула ему — чуть издевательски и произнесла едва слышно: — А ты думал, я умею только говорить глупости и флиртовать?

— Ну, одно другому не мешает.

— Так вы и музыку сами пишете?! — восхитился Анатолий. — Ну, тогда это просто…

Заигравший сотовый прервал его слова, Чернов схватил его со стола и заговорил, чуть отвернувшись. Не прислушиваясь к разговору, Роман по выражению его лица и интонации все же понял, что звонит не Люда и не безвестная «зая», а некто мужского пола. Встав, он надел пиджак, потом снова опустился на стул, посмотрел на Риту, аккуратно тушившую в пепельнице недокуренную сигарету, и поймал ее оббегающий зал настороженный взгляд. Внезапно Роман подумал, что и сам то и дело так озирается — и уже не первый день подряд. Наклонившись к ее уху, он очень тихо сказал:

— Рита, если ты не скажешь мне, чего так боишься, я не смогу тебе помочь.

— Боюсь? — девушка чуть дернулась в сторону и на мгновение на ее лице появилась паника, но тут же исчезла. — Мне не надо ни в чем помогать, я ничего не боюсь… то есть, конечно… я же тебе говорила про…

— Почему-то мне кажется, что дело тут совсем не в Гельцере. Ладно, — Роман вздохнул и смел со стола сигареты, — пойдем отсюда.

— Уже? А как же десерт?

Задохнувшись, он резко развернулся, локтем сбив на пол рюмку, и она разлетелась вдребезги на прозрачном полу. У Риты вырвался тихий возглас — то ли ужаса, то ли боли, и она застыла, напряженно глядя туда же, куда смотрел Савицкий — поверх плеча все еще говорящего по телефону Чернова, за которым маячил светловолосый подросток лет четырнадцати-пятнадцати, издевательски улыбаясь и покачивая в воздухе поднятыми ладонями с растопыренными пальцами.

У Романа в голове мгновенно, натыкаясь друг на друга, мелькнуло несколько мыслей.

Одна из ладоней Дениса вот-вот опустится на руку Анатолия.

Рита тоже видит мальчишку.