Последнее предупреждение

- Что случилось? Вам плохо? Или что-то произошло, - в голосе теплота. После такого и дышать легче.

Произошло. Много лет назад.

- Все в порядке. Благодарю вас.

Бейл Органа, Бейл Органа. Сколько же вы скрываете. Почему приют сенатор Наберрие нашла на Альдераане? Только ли из-за Альянса?

Политический союз? Только ли политический?

Вот так, начнешь выяснять одно и тут же рикошетом задеваешь другое.

Ревность? К призраку двадцатилетней давности? Или просто осознание, горькое осознание, что тебе ничто и никто принадлежать не может. И требование верности - по сути глупое и бесполезное.

ГЛАВА 29. СИСТЕМАТИЧЕСКАЯ СЛУЧАЙНОСТЬ

Прежде чем войти, Люк довольно долго стоял около двери, удивляясь собственной нерешительности. Там, в бою, он действовал спокойно и хладнокровно, невзирая на сумбур, царящий в чувствах. Или - «сумбур» - это то, что происходит сейчас, когда у него появилось время остановиться и подумать.

- Люк, ты дырку в палубе протопчешь, - заявил неожиданно выскользнувший из-за угла Линнард. - Заходи.

Дверь, приглашая внутрь, скользнула в сторону, отозвавшись на прикосновение руки хозяина. Скайуокер вошел и осмотрелся по сторонам. Он впервые оказался в чьей-то личной каюте, и не смог сдержать любопытства: как живут эти люди, служащие Империи? Как выяснилось, очень неплохо живут. Помещение напоминало его собственную каюту, за исключением ряда мелочей, создававших уют. Семейная голография, мерцающая над столом, - у Линнарда, оказывается, были дети - ровесники Люка и жена, ухоженная женщина с приятными чертами лица. На столе лежала корешком вверх раскрытая близко к середине книга, - настоящая книга! - Скайуокер видел такие только в исторических голохрониках. Название было не на общегалактическом. «Наверное, что-то по медицине», - решил Люк и оглянулся. У экрана, показывающего кусок Корусканта и черную ткань космоса, стояло кресло. Линнард его, видимо, передвинул от стола. Хорошее местечко для чтения и созерцания.

Люк почувствовал что-то ирреальное. Приятное и невозможное в космосе. Он попытался расслабиться, чтобы понять, что его удивляет. Освещение! Неяркое и постоянно меняющееся - как будто облака заслоняют солнце время от времени. Помимо этого, возникало ощущение, что в каюте дул ветер. Люк удивленно поднял голову к потолку. У системы кондиционирования, обычно бесшумной во всех помещениях ИЗРа, на стандартную таблетку лампы был надет почти круглый бумажный фонарь. Он смягчал освещение, свой неровной поверхностью рассеивая свет, а под движением воздуха незаметно поворачивался, издавая чуть слышимые шорохи и меняя затемненные участки каюты. Действительно, такие еле слышимые шорохи напоминают шелест слабого ветра. Если закрыть глаза, то можно представить, что ты не в космосе на громадной глыбе военного корабля, а дома.

Дом:, сколько Люк уже здесь? Неделю? Больше? Дни утекали незаметно. Постоянный ровный свет внутри корабля и темнота снаружи. Постоянная ночь - не оттого ли течение времени становилось иррациональным? И если бы не четкое расписание с завтраками-обедами-ужином-сном - можно было быстро сбиться с привычного режима. Хотя на корабле вахты велись круглосуточно, и Люк часто бодрствовал не только в дневную смену.

Хотя, почему он решил, что не в дневную? Только потому, что на корабль попал когда, на Татуине был день? Но ведь время тут текло согласно с Центром Империи, и вполне вероятно, что тогда была ночь. Люк плохо помнил, что делал в первые сутки, прежде чем адаптироваться к общегалактическому времени. Только свои ощущения.

Шорохи бумажного абажура, мягкие тени и приглушенный свет, голография и книга - это только самые явные, бросающиеся в глаза детали. Несомненно, были и более скрытые. Доктор явно умел быстро обустраиваться - и имел богатый опыт путешествий. Заметка на будущее: расспросить Линнарда о других мирах.

«Как же мало я знаю!» - Люк снова, как в том разговоре с пилотом, ощутил стыд за свою необразованность. «Ничего», - успокоил он себя. - «Как говорил дядя, главное терпение и настойчивость, а остальное приложится».

- Люк, ты хотел поговорить, - напомнил врач.

- Я... хотел расспросить вас про бой.

- Извини, что рисковал твоей жизнью.

- Да что вы! Я же сам напросился. Да и потом - я очень рад, что помог Хану... - юноша помрачнел. - Хотя, погибшего пилота жалко.

- Он знал, на что шел, - проговорил Линнард, сочувственно глядя на Скайуокера. - на войне такое случается.

- Значит, я, наверное, не военный...

- У тебя сильная способность к эмпатии, сочувствию. Это и хорошо, и плохо. Хорошо тем, что ты понимаешь людей глубже остальных. А плохо... тем, что ты также сильнее страдаешь. Если бы ты служил во флоте, ты бы научился смотреть на такие вещи со стороны, с позиции чистой и безэмоциональной логики. Откладывать эмоции «на потом»... когда можно будет позволить себе чувствовать.

- В бою я был спокоен. Наверное, это и была ваша «чистая логика». Временами я даже не замечал, что делают мои пальцы, так быстра была реакция.