Последнее волшебство. Недобрый день. Принц и паломница

Ошибиться было невозможно, даже тому, кто никогда прежде не видел саксонского боевого корабля. Причем там, где саксонским боевым кораблям никак не место. И тут вдруг, на глазах у молодого человека, корабли – а их было пять – все дружно, как один, развернулись – так меняет направление стая птиц, повинуясь некоему незримому и неслышному сигналу, – и двинулись к берегу и к гавани в узкой бухточке в какой-нибудь миле к северу оттуда. Но даже теперь, прежде чем поспешить к своим с вестями, наблюдатель на миг замешкался. Ведь может же быть, что корабли, заплывшие так далеко на запад от саксонского берега, полоски земли, давным-давно переданной во владение саксам, где ныне утвердилось содружество саксонских королевств, – ведь может же быть, что маленький флот просто сбился с курса и теперь ищет здесь прибежища, чтобы подлатать суда и пополнить запасы воды. Но в последнее время штормов не случалось, и теперь, когда корабли подошли ближе и стало возможным разглядеть их в подробностях, никаких повреждений на них заметно не было, зато щиты и частокол копий над ними говорили сами за себя. Значит, пять саксонских кораблей во всеоружии?

Молодой человек развернулся и кинулся бежать.

Звали молодого человека Бодуин, он приходился братом Марку, королю Корнуэльскому. Король отбыл из Корнуолла недели за три до того, посовещаться с одним из мелких князьков Дифеда, а в его отсутствие забота о королевстве легла на плечи младшего брата. И хотя король, безусловно, отбыл с роскошной свитой, бóльшая часть войска осталась, так что Бодуина, который едва ли не ежедневно объезжал границы королевства и осматривал сторожевые башни, неизменно сопровождал вооруженный отряд.

Так было и сейчас. Воины спешились за скалистым утесом, куда не задувал ветер с моря, – дать отдых лошадям и подкрепиться ячменными лепешками и кислым пайковым винцом. Находились они милях в пятнадцати от дома.

Едва заслышав тревожные вести, воины вскочили на коней и помчались во весь опор к крутой расщелине, что выводила в защищенную бухточку: местные рыбаки использовали ее как гавань.

– Сколько их? – спросил офицер, едущий бок о бок с Бодуином. Звали его Хоуэлл.

– Трудно сказать. Кораблей – пять, но я не знаю, сколько воинов берет на борт саксонский боевой корабль. Скажем, сорок или пятьдесят, а может, и больше.

– Более чем достаточно, – мрачно отметил Хоуэлл. – А нас – всего-то полсотни. Ну, по крайней мере, пока они причаливают да высаживаются, преимущество – за нами. Что им вообще в голову взбрело, так далеко от собственных пределов? Пограбить по-быстрому – и сразу назад? А толку-то? Тут же ничего нет, кроме одной-единственной деревушки в полулиге вверх по ущелью; я бы сказал, нищие рыбаки для их копий добыча незавидная.

– Это верно, – кивнул Бодуин, – но они вооружены до зубов и явились явно не с добром. Не думаю, что они заплыли так далеко от своих собственных владений ради той жалкой поживы, что найдется в прибрежных селениях. И очень сомневаюсь, что это изгои, выдворенные с берега. Тут что-то другое. Ты ведь наверняка знаешь, какие слухи ходят?

– Ну да. Толкуют о безземельных пришельцах из Германии и с Дальнего Севера: на саксонском берегу им, видать, не очень-то рады, так что они вынуждены искать пристанища в других местах. Так ты думаешь, это правда?

– Бог весть. Похоже, скоро мы это выясним.

– Да, но как их остановить?

– С Божьей помощью попытаемся. А Божья помощь на здешнем побережье зачастую весьма осязаема. – Бодуин коротко рассмеялся. – Они, небось, надеются подойти к берегу с приливом, но, по моим расчетам, того гляди начнется отлив, а уж ты-то знаешь, как оно бывает в Мертвячьей бухте.

– Да, клянусь Господом! – со свирепой радостью подтвердил Хоуэлл: он всю жизнь прожил на здешнем побережье. – Они ж здешних течений не знают. А во время отлива даже наши рыбаки в бухту выходить не решаются.

– Вот на это я и рассчитываю, – весело откликнулся Бодуин, но не успел Хоуэлл спросить, что тот имеет в виду, как отряд уже добрался до края расщелины, и всадники сдержали коней.

Бухта была совсем крохотная: здесь узкая речушка, можно сказать ручеек, сбегала с обрыва к морю. В устье она разливалась шире по галечному песку и заметно мелела, но при высокой воде, вот как сейчас, песчаная полоса уходила под воду и волны плескались у самой кромки дерна. А дальше, в бухте, над водой торчали каменные клыки, и вокруг каждого вскипал пенный водоворот.

– Ага, – удовлетворенно отметил Бодуин. Наклонившись в седле, он сверху вниз оглядел подобие дамбы – просто-напросто нагромождение камней, что служило рыбакам причалом. Выше по склону, под прикрытием дамбы, сохли четыре лодчонки. – Как говорится, у нас все дома.

Молодой человек обернулся и быстро отдал приказ. Трое всадников поворотили коней и галопом поскакали прочь от бухты, к деревне выше по ущелью. Остальные двинулись вниз, и лошади, оскальзываясь и спотыкаясь, кое-как спустились по крутому обрыву к узкой полоске дерна над линией прилива.