Последнее воплощение

Лекарь осторожно коснулся плеча девушки. Лучше видеть Комета не стала. То ли Алиний был не при чем, то ли она достигла предела своих нынешних возможностей.

— Ну, что? — спросил Алиний.

— Фокус не удался. Светлее не стало. Скажи, а ты хорошо видишь в темноте?

— Я вообще ничего не вижу в этом подвале. Понимаешь, я могу видеть ауру живых существ. Я вижу не тебя, а те энергии, которые исходят из твоего тела. По маленьким искоркам ауры пауков я нашел паутину. Но неживые предметы мне недоступны.

— Понятно, — Комета осмотрелась. — Ты был прав, выбраться из этого подвала будет не так-то просто. Даже если удастся вытащить из стены несколько камней, придется копать подземный ход наверх. Может, дверь не слишком крепкая?

Девушка поднялась по узкой лестнице, прислушалась и, убедившись, что поблизости никого нет, уперлась плечом в доски. Но дверь не подалась даже на толщину волоса. Комета вынуждена была отказаться от этой идеи. Она посмотрела наверх. Потолочные балки были довольно толстые. Комета подпрыгнула и постаралась уцепиться за одну из них. Но присоски на пальцах девушки были слишком слабыми, не такими, как у настоящих дриад. Кроме того, все ее мышцы нестерпимо болели и не могли долго выдерживать нагрузку. Провисев на балке несколько секунд, Комета поняла, что соскальзывает. Она отпустила захват и приземлилась на твердый каменный пол, невольно вскрикнув от боли.

— Что ты делаешь? — обеспокоено спросил Алиний.

— Я хотела повиснуть на балке, а когда сюда в следующий раз зайдут люди, спрыгнуть на них сверху.

— И ты надеешься справиться с вооруженными солдатами?

— А ты предлагаешь спокойно сидеть и дожидаться смерти? — задала вопрос Комета. — Лучше я погибну в бою, чем склоню голову под топор палача.

— В тебе слишком много нетерпения, — сказал Алиний. — Разве ты не знаешь, что иногда лучше выждать благоприятный момент, чем лезть на рожон?

— Благоприятный момент? — Комета вспомнила о Балиле и Гарбискуле. Если эти двое узнают о ее пленении и сообщат Хрумпину…

Но девушка оборвала свои мечты. Рассчитывать на помощь извне не стоило. Во-первых, Балил и Гарбискул могли и не знать о том, что произошло. Во-вторых, даже если бы Хрумпин повел на выручку Кометы весь отряд, люди встретили бы его залпами картечи и частоколом пик.

— Будь у меня сейчас хотя бы часть силы Найи Кайдавар… — мечтательно проговорила Комета.

— О ком ты говоришь? — не понял Алиний.

Комета спохватилась:

— Извини. Ты рассказал о себе, а я — нет. Дело в том, что я — «светлое воплощение»…

Девушка села на ступеньки лестницы и начала рассказывать лекарю свою историю. Вначале она собиралась ограничиться несколькими фразами, как в Холмограде в штабе армии нелюдей. Но затем собственное повествование настолько захватило девушку, что она рассказала Алинию и о резне в Теплой Долине, и об уничтожении другого лагеря зиганьеров.

Когда Комета закончила, Алиний после минутного раздумья произнес:

— Я много путешествовал по Холмогорью и видел много разных чудес, но то, что рассказала ты, намного превосходит их все, вместе взятые.

— Теперь ты знаешь обо мне больше, чем остальные, — сказала Комета. — Я надеюсь на твою честность. Обещай, что никому не расскажешь, как Найя Кайдавар поступала с детьми и женщинами зиганьеров. Боюсь, что это может разрушить мой образ «светлого воплощения».

— Я никому ничего не скажу, — твердо произнес Алиний, и девушка сразу поверила лекарю.

Некоторое время они молчали. Комета присматривалась к потолочным балкам, выбирая ту, которая имела бы больше неровностей и за которую было бы легче зацепиться. Лекарь думал о чем-то, беспокойно переминаясь с ноги на ногу.

Наконец, он решился спросить:

— Скажи честно, Комета, тебя не беспокоит то, что ты убила одного из служителей Шира-Вада-Дагна?

— Почему я должна беспокоиться? — удивилась девушка. — Я уничтожила столько врагов, что одна смерть ничего не меняет. Люди казнили бы меня в любом случае.

— Я говорю не о людях, а о Шире-Ваде-Дагне.

— О ком? — Комета недоуменно посмотрела на лекаря. — Ты что, веришь в этого триединого бога? Тогда зачем же ты занимался лечением, а не постился и молился, как честный триединист?

— Я не принадлежу к Триединой церкви, но признаю существование высших сил, — сказал Алиний. — И эти силы не любят, когда смертные существа бросают им вызов.

— Да нет никаких богов или высших сил! — воскликнула Комета. — Их придумывают люди, чтобы оправдать свои преступления.

— Нельзя придумать то, чего нет на самом деле, — возразил Алиний. — Если существует понятие «бог», то должна быть сила, овеществляющая это понятие.

Комета усмехнулась: