Последнее воплощение

Словно из-под земли появились Хрумпин, Карих, Ваксар, Одолах, Гарбискул и все те, кто сражался вместе с Кометой с самого начала или входил в число ее ближайших помощников. В общей сутолоке Адонсо оттеснили в сторону. На молодого человека никто не обращал внимания, несмотря на то, что он был одет в форму офицера человеческой армии. Возможно, его просто приняли за одного из людей Холмогорья, который для маскировки, также, как и сама Комета, переоделся во вражескую одежду.

— Как тебе удалось освободиться? — спросил Гарбискул, разглядывая девушку, словно видел ее в первый раз. — Когда я услышал, что тебя схватили, я немедленно поспешил к Хрумпину. Как видишь, мы все торопились тебе на помощь!

— Вижу, — Комета резко посерьезнела и обвела воинов суровым взором, — я также вижу, что эта спешка привела бы к тому, что люди задолго услышали бы о вашем приближении и встретили бы вас пулями и картечью. Вы и меня бы не спасли, и сами погибли. Если бы не Адонсо Калтрадский, завтра утром люди праздновали бы двойную победу!

 — Кто такой Адонсо Калтрадский? — Хрумпин покрутил головой. — Я хочу обнять его и отблагодарить за геройский поступок.

— Адонсо! — позвала Комета. — Адонсо, куда ты пропал?

Найти молодого человека не составило труда. Всадник, как и сама Комета, возвышался над кентаврами, фавнами и прочими воинами, и стоило только ему приблизиться, все взгляды обратились на него.

— Этому человеку я обязана свободой и жизнью, — представила девушка своего спутника. — Его зовут Адонсо Калтрадский, он дворянин и лейтенант человеческой армии… — Воины Кометы непроизвольно схватились за оружие, поэтому она быстро поправилась: — Бывший лейтенант. Он целиком и полностью на нашей стороне. Мое спасение — тому доказательство.

С этим утверждением спорить было трудно. Холмогорцы мгновенно сменили свое отношение к Адонсо с враждебного на дружелюбное. Нелюди, да и местные люди также, были подобны детям: невинная жестокость сочеталась в них с наивной добротой. Они были переменчивы в настроениях, но тверды в своем стремлении к свободе.

— Каковы будут твои дальнейшие указания, Леди Комета? — спросил Хрумпин.

Девушка задумалась. Ее первоначальный план, составленный в Дубовых Взгорьях, предполагал штурм этого населенного пункта несколькими узкими колоннами. Этим она рассчитывала снизить потери от ружейного и артиллерийского огня, максимально использовать пересеченную местность и внести панику в войско людей, создав иллюзию многочисленности своего отряда. Начать штурм она собиралась, как обычно, на рассвете, когда солнце достаточно хорошо осветит вражеские позиции.

Но теперь Комета изменила свое решение. Она поняла, что воины Холмогорья еще недостаточно организованы, чтобы вести наступление несколькими отдельными группами и выдерживать общий план штурма. И, главное, она только что убедилась в том, что ночью ее отряд легко спутать с человеческим. А ровная дорога удобна и для ночного марша…

Комета привстала на стременах и подняла руку, призывая к тишине:

— Мы захватим Дубовые Взгорья сегодня ночью! Прямо сейчас! Люди ждут подкреплений с Побережья. И мы сыграем роль этих подкреплений. Люди, постройтесь в авангарде! В первые ряды пусть станут те, кто имеет трофейное оружие и доспехи.

— Я понял, что ты задумала! — восхищенно произнес Хрумпин. — Но это же нарушение всех правил и традиций! Я никогда не слышал, чтобы сражения велись ночью.

— Если мы хотим победить, то должны забыть о правилах и традициях. Отводи кентавров назад. Издалека вас, надеюсь, примут за кавалерию.

Через некоторое время перестроение отряда было закончено. Все люди, которые служили в отряде Кометы, выстроились спереди, фавны и прыгунки встали за ними, а кентавры оказались в арьергарде. Длинная колонна растянулась на сотни шагов.

Девушка критически осмотрела авангард своего отряда:

— Потушите половину факелов!

В темноте при зыбком свете даже с небольшого расстояния можно было спутать людей-холмогорцев с регулярной человеческой пехотой. Тускло поблескивали металлические кирасы и шлемы, которыми обзавелись некоторые солдаты. Длинные тяжелые ружья лежали на правых плечах, как и было положено при маршировке согласно Уставу Стрелкового Дела. Не хватало только длинных пик, которые не использовались холмогорцами. Но Комета надеялась на то, что сонные часовые не сразу заметят этот недочет.

— Не будем терять время! — крикнула девушка. — За мной, шагом марш!

Она поехала во главе отряда. Адонсо пристроился сбоку.

Комета внимательно посмотрела на молодого человека:

— Ты собираешься сражаться со своими недавними друзьями?

— Я уже говорил, что среди королевских убийц у меня нет друзей. Правда, в армии есть здравомыслящие люди, которые недовольны этой войной. Я пытался получше выяснить их настроения и мысли, но страх за свою жизнь мешал мне быть с ними до конца откровенным, поэтому я так и не сумел отыскать верных единомышленников.

— Будем надеяться, что эти люди не станут участвовать в сражении, — сказала Комета.

— Да, я слышал, что ты отпускаешь тех, кто бросает оружие и сдается.