Последнее заклятье

— Ну, не прямо здесь, — отвечаю я. — На востоке, в горах.

— Дом есть?

— Нет. Пещера есть.

— Это плохо, — укоризненно качает головой Тимофей Митрофанович. — Нужно в доме жить! А сюда зачем? Дело какое есть аль так просто?

— На тот берег нам нужно, — говорю я.

— Это мы мигом! — ухмыляется домовой. — Я и сам на том берегу обитаю. Видишь — лодка? Приятеля своего поджидаю, Генку, — пояснил Тимофей Митрофанович…

— Тоже домовой?! — удивляюсь я

— Да вроде бы как и домовой, — неопределенно бормочет Тимофей. — Не наш только, не русский. Зеленый весь какой-то. И имя его: Ген-Гер-Гел! Во как! Языка лишиться можно, — пожаловался он. — Так я его Геннадием зову. Он не возражает, а мне и проще, и для слуха привычнее. Верно, Константин Владимирович? Да ты присаживайся! — засуетился вдруг он. — Вот, прямо в лодку и садись, на лавочку! И друзей зови!

Я перешагиваю через борт лодки и сажусь на узенькую деревянную лавку. Ларка с Гилэйном смотрят на нас разинув рот. После истории с единорогами и такого радушного приема, оказанного мне Домашним Демоном, они наверняка прониклись уверенностью, что все эти сказки о моем божественном происхождении не лишены основания Я машу им рукой, но они только опасливо переглядываются и даже не трогаются с места.

— А это кто же будет? — Тимофей кивает на Ларку. — Хозяйка твоя аль как?

— Спутница, — отвечаю я.

— Ага… В пещере, говоришь, живешь? И печки небось даже нету… Откуда же тут хозяйке-то взяться? Эх, Константин Владимирович! В доме жить надо! В доме! С печкой! И давно ли ты так маешься-то?

— Лет четыреста.

— Четыреста?! А не врешь? — недоверчиво щурится домовой. — Люди-то, поди, столько и не живут.

— Бессмертный я, Тимофей Митрофанович.

— Ну, что ж… — понимающе кивает домовой. — Бывает… А вот чего это сотоварищи-то твои меня побаиваются? Демоном кличут… Домашним… Какой же я демон-то?! Дедушка я, а не демон! Домовой! Темнота они, необразованные… Э-э-эх! Жаль, Константин Владимирович, что дома-то своего у тебя нету! Эх, и жаль!… Да и вообще, не по-людски здесь все как-то. Не по-людски. Я ведь на Земле-то совсем махоньким был. Вот такой вот! — он показал пальцами. — А здесь — вымахал! Как верста коломенская! Больше аршина! Воздух, что ли, здесь вредный?! Тебе-то здесь как? Не жутковато?

— Бывает, — признался я.

— То-то и оно! — вздохнул домовой. — И мне тоже… А ты, часом, не колдун ли, Константин Владимирович? А то мне здесь все больше колдуны попадаются.

— Нет, не колдун.

— Это хорошо, — ответил домовой, — А то мой прежний хозяин-то колдуном был. Ох, и натерпелся я с ним! Страсть! Уж на что я ко всякой нечисти привыкший, и то не выдержал, ушел от него, куда глаза глядят. Теперь вот в развалинах обитаю. Крепость какая-то на том берегу, там-то я и пребываю.

— Какая крепость? — я попытался вспомнить. — Гдан, что ли?

— А кто ж его знает? — пожал плечами домовой. — Названиев на ней нету. Но все ж лучше в развалинах, чем с колдуном тем. Он-то меня и забрал из деревни моей, с Земли. Я там один остался в доме. Хозяин-то мой — Алексей Петрович — спился да и помер, бедолага… А потом и колдун тот объявился. Поехали, поехали! Поехал вот! Сдуру… Тьфу!… И не рад теперь…

— Один живешь?

— Да не один, а все одно — тоска! Здесь порой такое увидишь, в Междугорье этом… Чтоб его!… На днях вот опять эти ящерицы летающие наведывались. Ну, навроде Змея Горыныча, только с одной башкой…

— Драконы? — насторожился я.

— Ага, — кивнул домовой. — Они самые! Только вот что мне непонятно, Константин Владимирович, — домовой понизил голос до шепота и опасливо оглянулся, словно боялся, что кто-то сможет подслушать наш разговор, — Ящерины-то эти… Ненастоящие они!

— Как это — ненастоящие?! — опешил я. — Что-то ты не то говоришь, Тимофей Митрофанович! Ведь посевы-то они жгут? И людей, говорят, убивают! Как же так — ненастоящие?!

— Верно, верно, — досадливо поморщился домовой. — Все так и есть, Константин Владимирович! Все верно! И убивают и жгут… Да только ненастоящие они — и все! А пакости свои чудят потому, что характер у них шкодливый!

— Ты погоди, Тимофей Митрофанович! — настаивал я. — Характер — дело десятое! Ты мне объясни, почему ты думаешь, что драконы эти ненастоящие?

— Нет у них тела, вот почему! — выпалил домовой. — Не хотел говорить, и если бы не земляк ты мне был, то и не сказал бы ни за что! Не драконы это никакие! Видимость одна, и ничего больше! И все же, Константин Владимирович, сила в этих ящерицах есть. Великая сила! Ох, великая! И силища эта от ящериц тех куда-то уходит! Да не просто уходит, а к кому-то неизвестному уходит, Константин Владимирович! Ты видеть этого не можешь, а нам, домовым, это позволительно! Так и вижу я — как только появится змейка такая, так от нее сразу же сила-то и улетает! И всегда она летит куда-то туда, — домовой махнул рукой на северо-восток.

Я задумался. На северо-востоке как раз лежал остров Талод. С этим самым колдуном. Так что вполне возможно, что домовой и не ошибался.